Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

— Боюсь, что ваше впечатление обманчиво, — ответил я. — Я только кажусь таким безобидным из-за своей молодости, но мне уже пришлось побывать во многих серьёзных переделках. И сейчас я в самом эпицентре одной из таких, которая может при неудачном повороте событий легко отправить меня в могилу. Я дал слово, что не буду разглашать её подробности, но в целом я мог бы вам намекнуть о чём идёт речь. Если только вы поклянётесь не выдавать меня.

— Вы думаете, может быть, что у меня нет чести, что я выдам друга? — спросила она. — Смотрите, я поднимаю правую руку и клянусь вам, что буду молчать!

— О, я знаю, что вы сдержите клятву, — сказал я, — речь идёт об Эпинском убийстве. Информация которую я могу принародно озвучить может помешать вигам свершить неправедную месть над невинным человеком. Не знаю, поверите ли вы, но они пойдут на что угодно, лишь бы заткнуть мой рот и не допустить меня до суда.

— Мне больно слышать такое от вас, — сказала Катриона с не наигранным сочувствием, — но, право, вы слишком совестливы. Вы говорите, что я не поверю вам. Да я бы вам во всём доверилась! Что же касается этих людей, то я и думать о них не хочу! Ведь они хотят поймать вас в ловушку и уничтожить! Я буду восторгаться вами, как героем, вами, мальчиком почти одних лет со мною!

— Катриона, — спросил я, глядя на нее исподлобья, — правда ли это? Вы бы во всём доверились мне?

— Неужели вы не верите моим словам? — воскликнула она. — Я чрезвычайно высокого мнения о вас, мистер Дэвид Бэлфур. Пускай даже вас убьют или повесят, когда вы будете пытаться защитить невиновного. Я вас никогда не забуду, я состарюсь и всё ещё буду помнить вас. Мне кажется, что в такой смерти есть что-то великое. Я буду завидовать тому, что вас повесили за правое дело!

Я в очередной раз тяжело вздохнул. Голова у девушки явно была слишком плотно забита романтической чушью. Но что обиднее всего — моё понимание этого факта почему-то не делало её хоть немного менее привлекательной в моих глазах.

— В связи с этим, — сказал я, — нам придётся поступить совсем по-другому. Если кто-то узнает об этом, возможен необратимый урон вашей репутации. Но я другого выхода не вижу. Завтра на рассвете я приеду на этот же холм и привезу деньги. Затем…

Я присел на большой камень на краю дороги; она опустилась рядом со мной. Я рассказал ей все свои соображения по поводу того как мы будем действовать дальше.

— Ну, — заметила Катриона, когда я закончил, — вы действительно самый необычный человек из всех, кого я когда либо видела. — И вдруг она громко воскликнула: — Вот наказанье! Взгляните где уже солнце!

Это выражение: «Вот наказанье!» — я впоследствии часто слышал от нее: оно входило в состав её собственного оригинального языка.

Действительно, мы заболтались и солнце уже склонялось к горам.

Катриона обещала встать завтра пораньше, чтобы встретить меня. Затем пожала на прощанье руку руку и убежала домой, оставив меня в самом радостном волнении.

Я не торопился возвращаться на свою квартиру, так как боялся вероятной попытки ареста, поэтому поужинал на постоялом дворе и до наступления темноты пронаблюдал за ней издали. Только убедившись в отсутствии слежки тихо пробрался внутрь, переоделся и взял из своего тайника с золотом сотню гиней. Кроме того немного мелочи для расходов, а из тайника с оружием пару самых маленьких карманных пистолетов. Затем отправился на конюшню той таверны, где оставлял своего коня. На рассветную встречу выехал едва часы на ратуше пробили полночь, настолько боялся заплутать в темноте и не явиться вовремя. В результате большую часть ночи бесцельно пробродил по тропинкам между ячменными полями, ведя коня в поводу, так явственно чувствуя присутствие рядом Катрионы, будто я всё это время нёс её на руках.

—

VIII

На следующий день, 29 августа, небо только начало сереть, когда со стороны деревни Дин я разглядел в полутьме приближающийся стройный силуэт. Катриона шла быстро, почти бежала и я был рад, ведь она так спешила на встречу со мной. Вблизи я заметил лёгкие тени у её глаз, похоже, ночью сон бежал от неё или она даже плакала. На секунду я просто замер при мысли, что впервые в жизни не тороплю события, пытаясь поскорее перевести отношения с понравившейся барышней в горизонтальную плоскость. Это что, и есть та самая пресловутая любовь?

— Я не опоздала? — спросила она немного испуганно, — давно ждёшь?

— Нет, только приехал, — ответил, мягко задержав в руках её маленькую но сильную ладошку, — садись вот на мой плащ, ты совсем запыхалась.

Она мило покраснела, или это был просто отблеск разгорающейся зари? Я заметным усилием воли выбросил из головы всяческие романтические мысли и перешёл сразу к делу.

— Вот золото, о котором мы говорили накануне, — сказал я, доставая из сумки тяжёлый, звонко звякнувший кошель, — здесь сто десять фунтов стерлингов гинеями. Из них восемьдесят — обещанная помощь твоему отцу. Остальные тридцать тебе придётся потратить на себя…

— Но как я могу… — воскликнула взволнованно девушка, но я не дал ей договорить.