Подельник века

Другая таинственная группа – партизан или бывших анархистов времени – для конспирации собиралась в церкви. Судя по всему, речь также шла о пяти-шести активных участниках. И узнать о них больше было не легче, чем о тех, кто с ними боролся.

Партизаны разместились вокруг исповедальни – специальной кабинки с окошками, занавешенными непрозрачной материей. Такие встречаются во множестве в католических церквях и некоторых англиканских, но в теории могут быть построены и в православном храме. Отделенные перегородками и не видя друг друга, заговорщики создавали иллюзию конфиденциальности.

– Ну что, святой отец, отпустишь грехи али как? – подал голос первый.

– Али как. Что по делу? – «Святой отец» был не расположен шутить.

– А по делу ничего нового. Заговор зреет… как и зрел. Очередная попытка не увенчалась успехом. Будем пробовать снова.

– Отчет готов?

– Готов, святой отец. – При этих словах послышалось шелестение бумаг.

– Не называй меня так. И не богохульствуй. – Рука основного фигуранта приняла отчет, просунутый через окошко.

– Ну ты ж монах…

«Святой отец» оставил реплику без ответа и обернулся к другому окошку.

– Следующий…

– Как я уже докладывал…

– Повтори.

– Хорошо. Как я уже докладывал, идея с ликвидацией царя имеет все больше последователей. Мы явно будем в тренде. Особенно если успеем до войны… которую без него будет легче выиграть… А через пять лет и революции никакой не понадобится, чтобы сразу перейти к демократии…

– А трехсотлетие династии?

– А что трехсотлетие? Будут праздники по всей стране, хлеб-соль, амнистия и прочая, и прочая, и прочая.

– Не стоит пересказывать учебник истории.

– Согласен. Предлагаю лучше обсудить один деликатный момент…

– Какой? Не тяни.

– Пусть скажет Ворон.

– Хорошо. Ворон?

В разговор вступил еще один партизан:

– Что по поводу ликвидации императрицы и великих княжон?

– Не вижу смысла убивать детей. Мы же не звери. И не преследуем цели отсечь лишних претендентов на трон. Важнее продолжить монархию как институт, что с нынешним Николаем уже никак невозможно.

– С Николашкой все ясно. А вот…

– Не называйте при мне его так. Вспомните, где я работаю.

– Ну по Николаю Александровичу вопросов нет. А что делать, к примеру, с Александрой Федоровной? Она уже вот здесь у всех сидит! Ну и ее милого друга только ленивый не обсуждает!

– А что с ним? Я имею в виду, в этом году, двенадцатом?

– Ну Новоселов уже напечатал в «Московских ведомостях» целую серию критических статей. И даже целую книгу, называется «Григорий Распутин и мистическое распутство».

– Ее ж конфисковали? Сам этим занимался…

– Да, но некоторые газеты ее успели перепечатать. Хоть и получили за это штрафы. А кроме того, по Петербургу сейчас ходят непристойные письма к Распутину якобы от императрицы и великих княжон. Их авторство до сих пор вызывает вопросы. Но важнее другое – на гектографе отпечатано много копий этих сомнительных сочинений, и стереть их из народной памяти уже никак не получится…

– Авторство вопросов уже давно не вызывает, дополнительно стирать из памяти ничего не требуется, а на всякого Распутина найдется свой Юсупов. Что касается императрицы, отложим вопрос, пока что он не основной…

– Хорошо. По продолжению династии стратегия прежняя. Лучше, чем убрать Николая и поставить вместо него брата, Михал Саныча, регентом при малолетнем Алексее, ничего не придумано. Алексей так и так не доживет до тридцати…

– Откуда знаешь?

– Современные исследования по гемофилии.

– Современные – это девятьсот двенадцатого?

– Нет, это именно современные… Большая часть потомков британской королевы Виктории, которая и передала несвертываемость крови своим многочисленным внукам и правнукам по мужской линии, едва дожили до тридцати, а те немногие, кто жил дольше, не оставили потомства. Вдобавок прямо сейчас цесаревич при смерти. Большую часть двенадцатого года и часть тринадцатого с постели не встанет.

– Спасибо за ликбез, капитан очевидность. Цесаревич выживет. А что Михал Саныч?

– А что Михал Саныч? Михал Саныч думает о своем, о женском…

– Можно конкретнее?

– Боюсь, быстро не получится…

3

Михаил Александрович Романов, младший брат императора Николая и в недавнем прошлом – до рождения племянника Алексея – наследник российского престола, а ныне претендент на трон в комбинациях различных групп заговорщиков, стал частью и одной собственной комбинации, казалось бы, даже не очень связанной с государственными делами…

Больше всего на свете он хотел жениться. Вполне нормальное желание для обычного человека. Но, как все помнят, жениться по любви не может ни один король и даже претендент на корону. Так вышло и с ним. Вопреки желанию семьи, Его высочество вознамерилось сочетаться браком с дважды разведенной гражданкой Натальей Вульферт, носящей данную фамилию как раз по второму мужу. И это притом, что великим князьям воспрещалось жениться и на единожды разведенных, равных им по крови. А тут еще мезальянс!