Подельник века

Бутырская тюрьма, она же «Бутырка», она же «Бутырки», она же следственный изолятор № 2 УФСИН России по городу Москве, в основном была построена при Екатерине Великой. И представляла собой настоящий замок с четырьмя башнями, которые функционируют вот уже 250 лет: Часовая, Полицейская, Северная и Пугачевская. Ну а название шло от Бутырской заставы и еще более раннего слова «бутырки», что означало «на отшибе». Потому что улица Новослободская, где находилась и находится тюрьма, когда-то действительно была северной окраиной города.

За долгие годы эксплуатации здесь успели посидеть и Емельян Пугачев – в подвале башни, названной потом его именем, и даже поэт Маяковский – не далее как в 1909 году, за связи с анархистами… Причем самыми настоящими, а не партизанами времени. Ну и если перебирать других знаменитых людей, которые побывали в этих стенах относительно недавно, любой зэк, равно как и надсмотрщик, непременно рассказал бы о визите знаменитого иллюзиониста Гарри Гудини. Ведь не далее как в 1908 году американец на спор выбрался из местной камеры, да еще и будучи запертым в кованом железном ящике.

В чудеса Георгий почему-то верил все больше… Хотя в данном случае, скорее всего, речь шла о ловкости рук. Либо о мошенничестве – сотрудники тюрьмы могли не устоять перед дензнаками, как когда-то не устоял сам Ратманов… И когда вернулся новый знакомый, коллеги пошли в самый дорогой трактир на Новослободской. Монахов угощал…

– Что пить будем? – поинтересовался Жора.

– Да то же, что и вы. – В отличие от Двуреченского, Монахов не походил на доминирующую личность, говорил тихим, почти вкрадчивым голосом и предпочитал скорее соглашаться, чем самому на чем-то настаивать.

В итоге оба заказали… квасу. С утра обоим нужно было на службу. Потому здраво рассудили, что чем пьянствовать и потом мучиться похмельем, лучше уж хорошенько выспаться.

– Давно в охранке?

– Да уж больше десяти лет.

– Так это ж еще при Зубатове? – решил козырнуть историческими знаниями гость из будущего.

Сергей Васильевич Зубатов считался создателем всей российской системы политического сыска. А начальником Московского охранного отделения он пробыл с 1896 по 1902 год.

– Да, при Сергей Васильиче все иначе было, – пробурчал Монахов нечто неопределенное, хорошо иначе или плохо иначе, решив не уточнять.

Затем выпили еще квасу, закусили баранками, и Георгий продолжил:

– Что сейчас слышно о Зубатове?

Монахов лишь пожал плечами – ничего, мол, не слышно.

Но из истории Ратманов, а вернее, даже Бурлак, знал следующее. Десять лет назад Зубатов возглавил Особый отдел в Петербурге, то бишь начал рулить всей политической полицией в стране. Однако продолжалось это недолго. И уже в 1903-м после ссоры с министром внутренних дел Плеве его отправили в ссылку во Владимир. Когда год спустя самого Плеве убили террористы, Зубатова реабилитировали и звали обратно на службу, но Сергей Васильевич предпочел в 40 лет выйти на пенсию, чтобы вести тихую частную жизнь в Москве…

Ученики гения политического сыска не обошли учителя своим вниманием. Ведь все лучше розыскные офицеры корпуса жандармов прошли через его школу. Зубатов получил огромную по тем временам пенсию – пять тысяч рублей. Но жизнь его трагически оборвалась в марте 17-го. Когда от престола отрекся сначала Николай Второй, а потом и великий князь Михаил Александрович. Узнав об этом, Зубатов вышел из-за стола во время обеда и застрелился… Он хорошо понимал, что скоро представители новой власти придут за ним, и решил не дожидаться этого.

Ратманов и Монахов помолчали, словно почтив память известного деятеля полиции. После чего наконец перешли и к основной теме.

– Что там по линии охраны государя? И что… вообще в мире делается?

Монахов пригнулся ближе. И убавив свой и без того негромкий голос, сообщил, словно это была сверхсекретная информация:

– Необычайный подъем переживает революционное движение в империи, ждем целого ряда крупных эксцессов, в том числе террористических актов в отношении особ императорского дома, некоторых других высших представителей правительственной власти, а также и низших агентов ее…

– А поподробнее?

– Стремление парализовать преступные замыслы революционеров привели к учреждению Районных Охранных отделений, но районные они только по названию. На деле же их цель – согласовать границы своей деятельности с такими же границами революционных организаций, имеющих местные, областные и окружные комитеты. Таким образом мы движемся параллельными курсами и смотрим друг на друга. Много убежденных революционеров, увидев, на чьей стороне сила, уже разуверились в прежних идеях и частью отошли от своих движений, а частью примкнули к правительственному курсу, предложив свои услуги соответствующим органам…

– Тогда вас можно с этим только поздравить!

– Не совсем. Охранные и полицейские структуры точно так же подпитывают революционеров знаниями, тренируют их быть более умелыми и организованными, указывают на дефекты, послужившие причиной сравнительно легкого подавления протестов в предыдущий период. Мы учим их, а они нас, – заключил Монахов.