Подельник века

Мимо бодрым шагом прочесали парадные ряды стоящей в Нижнем Новгороде Десятой пехотной дивизии: Тридцать седьмого Екатеринбургского и Тридцать восьмого Тобольского полков, а также Десятой артиллерийской бригады – эти шли хуже всех. Последними отстучали сапогами кадеты Аракчеевского корпуса. К тому времени в основание будущего памятника Минину и Пожарскому августейшими руками уже был заложен первый кирпич. А когда государь принял парад, можно было и расходиться.

О задержании подозрительного лица с двумя пистолетами уже было доложено на самый верх. Потому обратно в Кремль император с семейством не пошли пешком, а доехали в колясках. На ближайшие полтора часа они остановились в губернаторском дворце, где и позавтракали в семейном кругу.

А Двуреченский и его люди отправились в ресторан «Большой Московской гостиницы», где также перекусили, некоторые весьма плотно.

– Пока все идет хорошо, – констатировал коллежский секретарь, запивая приличный кусок яичницы чаем с молоком.

– Ну если не считать предотвращенного покушения на государя императора, – съязвил Георгий.

Но Двуреченского это не смутило:

– Вот именно, что предотвращенного! Как я и говорил, не бывать у нас промаху, как в случае с несчастным королем эллинов…

– Это которому башку проломили? – осведомился Дуля, он же Лакомкин.

– Уф, как некрасиво, Дормидонт. Не башку, а спину. Два месяца назад греческий король Георг, августейший брат вдовствующей императрицы Марии Федоровны, отправился гулять по Салоникам с одним лишь адъютантом. И получил от террориста пулю в спину.

Ратманов тоже что-то припоминал, но не из свежих знаний, а исторических книжек, какие во множестве перечитал в будущем. И снова подумав о XXI веке, решил все же закрыть гештальт с «Талызиным»:

– Викентий Саввич!

– Да, мой дорогой. – Чиновник пребывал в отличном расположении духа.

– Нельзя ли мне отлучиться?

– Надолго ли?

– Никак нет! Буквально на пару часов.

– Это зачем же?

– По личному делу, – почти не соврал попаданец. Но не говорить же в самом деле, что ему нужно дорасколоть одного партизана времени?!

Двуреченский нахмурился:

– Когда вы только успе…

– …Вы же знаете, – перебил Георгий. – Я родом из этих мест, окончил нижегородскую гимназию и вот хочу навестить одного старого товарища…

Двуреченский отчего-то мялся, с громким звуком железного ножа по фарфоровой тарелке принявшись делить на части яичницу.

– Так что?

Но дообсудить личный вопрос им так и не дали. Потому что в ресторан ворвался запыхавшийся помощник пристава.

– Здравия желаю, ваше благородие! – обратился он к коллежскому секретарю.

– И вам не хворать. Что стряслось? Нижегородский полицейский подлетел к Двуреченскому и что-то быстро нашептал ему в ухо. После чего Викентий Саввич вздохнул, утер рот салфеткой и встал.

– Что? – спросили хором Ратманов, Монахов и Лакомкин.

– Задержанный Талызин наложил на себя руки, – задумчиво изрек Двуреченский и пристально посмотрел на Георгия.

У Ратманова внутри аж все похолодело, но он взял в руки уже себя.

– Это дело нижегородских коллег. – Чиновник для поручений как будто предостерегал Георгия от бессмысленных действий. – А мы отправляемся дальше. Служба не ждет. И да, к огромному разочарованию, отпустить вас к однокурснику по гимназии я не смогу…

2

В губернаторском дворце царь с царицей разделились. Александра Федоровна приняла инокинь женских монастырей, воспитанниц Мариинского института благородных девиц и жен начальственного состава. Тогда как Николай Александрович первым делом удостоил аудиенции выборных от нижегородского духовенства. Вторыми были высшие военные чины. А затем депутации пошли косяком: от дворянства, земств, купеческого, ремесленного и мещанского обществ, от старообрядцев, мусульман, евреев, хоругвеносцев…

Последними августейшего внимания удостоились члены ученой архивной комиссии. Привычный к таким приемам государь успел еще спуститься в сад позади дворца, где сто с лишним волостных старшин поднесли ему очередные хлеб-соль. После чего высокие гости без отдыху отправились на Большую Покровскую улицу открывать новое здание Государственного банка.

Оно оказалось просто великолепным: в новорусском стиле по последней моде, с башенками, увенчанными двуглавыми орлами, с красивыми решетками и изящной каменной резьбой. У входа царя встречал премьер-министр, он же министр финансов, Коковцов. А в сам банк охрану не пустили, потому команда Двуреченского вместе с другими караульщиками осталась скучать на улице.

– Что именно с ним произошло? – спросил вдруг Ратманов.

– С кем? – не понял или сделал вид, что не понял, Двуреченский.

– С Талызиным.

– Ах, с этим… Говорят, расшиб голову об стену. Возможно, не захотел выдавать других террористов.

– Угу, – только и буркнул Георгий. Дальше разговор как-то не клеился.