Подъем Испанской империи. Реки золота

С другой важной декларацией, касавшейся отношений испанцев и индейцев в Новом Свете, королева 30 октября обратилась к будущим монархам – Филиппу и Хуане, своим зятю и дочери{953}. Предполагалось, что «король, мой господин, и я, дабы обеспечить, чтобы каждый, живущий на островах и на материке в океане [достаточно странный способ объяснения проблемы], мог стать христианином и принять нашу католическую веру; посылаем письмо, чтобы никто из облеченных властью не посмел взять в плен никого из индейцев, чтобы их куда-нибудь увезти.

И чтобы убедить христиан жить благоразумно, мы приказали некоторым нашим капитанам направиться туда и взять с собой монахов, чтобы они наставляли туземцев и проповедовали им нашу католическую веру… в тех местах, где живут люди, известные как каннибалы{954}, которые не желали ни слышать, ни привечать их, защищались с оружием и убили одного или двух христиан. А после они с жестокостью и упорством начали войну с индейцами, служащими мне, захватывая их, чтобы потом съесть{955}… и… думаю, было бы правильно наказать тех каннибалов за преступления, что они совершили против моих подданных»{956}.

Изабелла добавляла, что просит «своих советников изучить этот вопрос и обсудить его», и Совет решил, что из-за «многочисленных преступлений каннибалов» и их нежелания даже слушать христианских проповедников, их «можно захватывать и отвозить на другие острова, чтобы после этого успешно обращать в христианство»{957}.

Это была палка о двух концах. С аборигенами хорошо обращались, если они были покорны, принимая христианство и власть Испании. Однако если они сопротивлялись, их обвиняли в каннибализме и обращали в рабство. Однако между этими двумя индейцами расового различия не проводилось – непокорный таино, с которыми испанцы порой встречались на Пуэрто-Рико, мог быть обвинен в каннибализме; а спокойный кариб, если такой встречался, был хорошим индейцем. Пока эти противоречия не были разрешены, индейцы Карибского моря находились на грани вымирания.

После этих декретов при дворе, который в конце 1503-го находился в Медине-дель-Кампо, состоялось обсуждение основ испанского правления в Америках. В обсуждении приняли участие члены Совета королевства, а также адвокаты и духовные лица. Присутствовал и фрай Диего де Деса, ставший генералом инквизиции в Кастилии, а также епископом Саламанки. Прогресс был невелик. Было решено, что индейцев, «бегущих от христианства и работы, стоит рассматривать как бродяг». Участники тщательно изучили заявления папы римского Александра VI и, кажется, согласились с тем, что в соответствии с божественным и человеческим замыслами индейцы должны служить испанцам{958}. Но все, кто был там, осознавали, что проблема еще далеко не решена.

Другой указ, изданный в Медина-дель-Кампо королевой 20 декабря 1503 года, упорядочивал идею разделения, репартимьенто, таино между испанцами, в результате чего уцелевшие касики отвечали за вербовку рабочих{959}. Те, кто работал на приисках, должны были находиться там не больше шести-восьми месяцев, а потом, по правилу «отсрочки», возвращались в город, где могли снова заняться своими огородами. Для каждого города назначался инспектор, который следил бы за тем, чтобы работа хорошо выполнялась. Возможно, Овандо заставили организовать так называемые энкомьендас на основе того, что он о них знал, будучи комендадором выдающегося ордена Алкантара.

Это было развитие более ранних идей Колумба и Рольдана. План был в том, что каждый туземец будет отдан в услужение конкретному испанцу, если только он не назначен Короной работать на копях или в сельском хозяйстве. В теории таино, будучи подданными Короны, должны были работать только за плату. Они должны были быть не рабами, а набориас – слово, пришедшее из языка таино{960}. На самом же деле с ними обращались так же, как с рабами, а может, и хуже, поскольку у их владельцев не было никакого стимула обращаться с ними хорошо{961}. Было предложено, чтобы у индейцев был статус ученика (pupila) Короны, со всеми правами и обязанностями. Государство было обязано через поселенца защищать, кормить и «воспитывать» индейца, заботясь как о его физическом благосостоянии, так и о духовном. А поселенец имел взамен право на службу индейца.

Энкомьенда в средневековой Испании подразумевала дарование права на отправление правосудия на земле, а «энкомьендерос» получал права на услуги заинтересованных лиц. В Эспаньоле же энкомьенда подразумевала еще обучение индейцев, работавших на принадлежавшей владельцу земле, где разводился крупный рогатый скот, свиньи, выращивались маниока, батат и сахарный тросник.

Индейцы же, наверное, видели это все по-иному. На самом деле на работе из них выжимали все соки. Если они убегали, их считали теми же беглыми рабами. Многие вскоре начали замечать снижение численности населения, хотя когда конкретно это было замечено – неясно.