Подъем Испанской империи. Реки золота

В городе было много фонтанов: некоторые общественные, некоторые частные, в патио больших домов. Их, вероятно, было около трех сотен{1793}. Вода в них поступала по акведуку из Кармоны.

Величайшим строением в Севилье был собор. До сих пор он вызывает восхищение. В начале XVI века он, со своими семью приделами, огромной высотой (145 футов неф, 171 – купол) был некоторое время самым большим зданием в Европе. Строительство его закончили в 1506 году, освятили на следующий год, а началось все в 1402 году, когда была, наконец, снесена альмохадская мечеть, построенная Аль-Мансуром, но служившая христианской церковью с 1248 года. Тогдашний архиепископ решил строить с размахом. Полагают, что капитул изрек: «Пусть потомки восторгаются ею после завершения и скажут, что те, кто осмелился задумать эту работу, были сумасшедшими».

Собор в то время был больше старого собора Святого Петра в Риме – хотя, обновленный папой Юлием II, он вскоре перещеголяет севильский.

Собор был построен на похожем на базилику основании бывшей мечети, и она повлияла на его размеры: 430 футов в длину и 300 в ширину. Первым его архитектором, вероятно, был Шарль Гэте из Руана, работавший над тамошним собором. Действительно, собор очень много позаимствовал от французских моделей. Капитул запланировал сто окон, самые мелкие из которых были закончены к 1522 году, включая те, что были выполнены мастером Кристобалем Алеманом. У него было много боковых приделов, некоторые до сих пор не достроены, хотя ходит легенда, что очаровательная Богоматерь Антигуа в приделе ее имени, которую так чтил Колумб, с розой в руке, была написана самим святым Лукой и была чудесным образом сокрыта в течение пятисот лет исламского господства. (Романтики говорят, что она сыграла свою роль в освобождении этого города святым Фернандо.) Колумб назвал ее именем один из Подветренных островов в Карибском заливе, столица Бальбоа в Дарьене также была названа в ее честь.

Другая картина в соборе изображала Мадонну де лос Ремедиос. Написана она была около 1400 года неким представителем сиенской школы. Эта Богоматерь была любимицей Эрнана Кортеса – один из его медельинских друзей, Хуан Родригес Вильяфуэрте, привез ее образ в Теночтитлан и поместил его в храме Уицилопочтли в 1519 году{1794}. Кортес молился ей близ Такубы на западном берегу озера Тескоко наутро после «Ночи печали». Уже в 1522 году возникли планы построить там храм, который со временем станет любимым храмом мексиканских креолов.

Севильский собор, как и торговля с Новым Светом, был международным предприятием, поскольку золотые запрестольные перегородки за высоким алтарем были совместной работой кастильца Хорхе Фернандеса и фламандца Питера Данкарта. Рядом находилась богатая гробница архиепископа Диего Уртадо де Мендосы, умершего в 1504 году, законченная в 1510 году. Это была работа итальянца Мигеля Флорентино, в то время как надгробные скульптуры были созданы французом Мишелем Перреном и бретонцем Лоренцо Меркаданте.

Рядом с собором возвышалась Хиральда – бывший минарет, построенный на закате власти альмохадов, откуда уже две с половиной сотни лет колокола восхваляли святую Руфину и святую Юстину, двух покровительниц города, дочерей-христианок одного горшечника из Трианы, оскорбивших богиню Саламбо и казненных по приказу Диоклетиана{1795}. Замечательное изменение замысла – элегантный силуэт Хиральды должен был служить добрым знаком всем андалусцам, направляющимся в Новый Свет, где предстояли подобные перемены. В соборе служили около трех сотен человек, не считая слуг. Это были архидиаконы соседних городков, а также настоятели местных скитов. В соборе было сорок каноников, двадцать пребендариев, 230 помощников пребендариев, двадцать девять клириков и много мальчиков-хористов. Капитул собора владел значительным количеством сел за пределами Севильи{1796}.

На ступенях, окружавших это обширное здание, рядом с каменными колоннами, подпиравшими как древний римский храм, так и мечеть, толпились торговцы, продавцы безделушек и украшений, крупные купцы и мелкие лавочники, и, наконец, менялы, в XV веке это были по преимуществу евреи, а в начале XVI века – генуэзцы. Наблюдательный венецианец Наваджеро напишет, как купцы весь день торчат в этом «самом привлекательном уголке Севильи»{1797}. Если начинался дождь, купцы заходили в сам собор вместе со своими лошадьми и прочими животными.