Подъем

— Мне казалось, что вполне нормальный мужик… А теперь… Черт его знает. Но как отец могу сказать одно: уважать человека, наплевавшего на собственного ребенка, я не в силах. Да и не так уходят от жены после стольких лет брака. Тем более от такой, как Маша. Он ведь все это нажил с ней. Ира рассказывала, что первые пару лет им приходилось не так-то просто. Кредиты, кредиты, кредиты… Маша его никогда не осуждала, верила и многого не просила. Ребенок всегда при ней, а Андрей до поздней ночи сидел в кабинете.

— И часто он крутил романы на стороне?

— До встречи с этой своей, был порядочным семьянином. А потом увлекся и пустился во все тяжкие. Ты что, Машу никогда не расспрашивал?

— Разве что в общих чертах.

— Ну даешь! В общем, расстались они некрасиво. Судились где-то полгода, а потом, уж не знаю, что стукнуло Маше в голову, но она все же подписала бумаги, и не стала претендовать на бизнес. Он через несколько месяцев укатил в столицу, а она начала привыкала к самостоятельной жизни. Так что, ты уж ее не обижай, ей и без тебя досталось, — прям не человек, а находка для шпиона. Я обдумываю услышанное, а Дима переводит разговор в другое русло.

— Чего? — словив мой сосредоточенный взгляд, отвлекается от разговора с подругами Маша, все еще улыбаясь очередной шутке своей не умолкающей приятельницы.

— Ничего, — устраиваюсь рядом и кладу свою руку на спинку ее стула. Она, не мигая, смотрит мне в глаза, забывая об окружающих, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять ее хрупкие плечи. Я так мало знаю о ней, что едва ли мне хватит всей жизни изучить сидящую рядом женщину… Нежную, ранимую, в чем-то слабую и несправедливо обиженную, но в то же время верящую в лучшее.

— Я предлагаю собираться каждые выходные, — поднимая бокал, извещает всех Света, довольно активная девушка, лишенная всякого стеснения. — А лучше махнем к нам на дачу, организуем шашлыки, ты ведь ешь такую земную пищу? — обращается ко мне, улыбаясь одними глазами.

— Ну, начать никогда не поздно, — нацепив на лицо маску серьезности, решаюсь не лишать ее возможности потренироваться на мне в своей язвительности.

— Вот и отлично! Затопим баню и вы хорошенько отходите Машкиного буржуя березовым веником, — хохочет она, поддевая ее плечом.

— Ну как? — ее глаза горят, а щеки немного пылают от выпитого вина. Руслан увеличивает громкость магнитолы, чтобы мы без смущения могли обсудить события вечера, и я благодарно киваю ему, откидываясь на заднем сидении.

— Своеобразно…

— Своеобразно? Это хорошо или плохо?

— Ну, они сумели меня удивить. Не думал, что когда-то мне доведется играть в Крокодила.

— Мы нечасто это делаем… Но ты был неподражаем, — целует мою щеку и, обвив талию руками, укладывается щекой на мою грудь. — Сереж?

— Что?

— Спасибо тебе, — говорит еле слышно, и я знаю, что она имеет в виду вовсе не посиделки с ее друзьями, а что-то более масштабное, что мы оба ощущаем, но не торопимся дать название уже запущенным процессам. Я ничего не отвечаю, лишь запускаю ладонь в ее волосы, наслаждаясь запахом прядей, и замираю, постигнув истину — никогда прежде я не испытывал такого лютого желания о ком-то заботиться, к кому-то торопиться и кому-то принадлежать.

* * *

Маша

— Запрыгивай, — командую я и устраиваюсь на водительском сидении. — Есть что-то, о чем бы ты хотел рассказать?

Семен мотает головой, растерянно улыбаясь, и начинает почесывать за ухом своего заметно подросшего пса.

— Уверен? — не могу не улыбнуться, и разворачиваюсь вполоборота.

— Бабушка сдала? — все же решает не оттягивать сын, раздосадовано бросая взгляд в сторону подъезда.

— Что за сленг?

— Так им будет веселее…

— Конечно, впрочем, как и нам, — выезжая со двора, отзываюсь спокойно.

— То есть?

— У кошки, которую ты подобрал, блохи, Семен. И наверняка глисты. Так что сегодня у нашего Дюка будет очень насыщенный день. Сейчас мы отправимся к ветеринару, а после хорошенько вымоем бедолагу для профилактики.

— Правда?

— Честнее некуда. Как хоть ее назвали?

— Симка.

— В честь фиксика, что ли?

— Нет, — закатив глаза, улыбается мальчишка, расслабляясь и расстегивая куртку. — В честь тетеньки из любимого бабушкиного сериала.

— Серафима, значит, — удивляюсь маминой находчивости, радуясь, что этот фильм не выпустили на экраны раньше, иначе я вполне могла лишить облезлую уличную кошку ее нового имени, опередив по всем фронтам.

— Чем ты занималась?

— Спала, работала, ходила в гости к тете Ире, — немного привираю, пока не желая знакомить ребенка с той стороной своей жизни, где мою постель согревает незнакомый ему мужчина.

— А я созванивался с Алисой. Мы с ней вчера пятнадцать минут разговаривали, — заявляет, гордо вздернув подбородок, словно он уже успел покорить девичье сердце.

— И как? У вас там все серьезно? — стараюсь не улыбаться, чтобы не отбить у него охоту делится со мной своим первым любовным увлечением.

— Ну мама! — все же Семену не повезло и он унаследовал-таки мою совершенно не нужную способность заливаться краской.

— Что? Я же должна быть в курсе!

— Думаю, я ей тоже нравлюсь. Жаль, что она живет в Москве. Мы могли бы ходить гулять… Блин!