Подъем

— Что ж ты упертый такой? Хочешь водить чужого парнишку на футбол?

— Хоккей… Он занимается хоккеем, мама. И если у нас с Машей все зайдет так далеко, пожалуй, я выкрою время, чтобы сходить на его матч.

— Почему? Не понимаю, почему именно она?

— Потому что. Не ищи скрытого смысла. Просто, видимо, так должно было быть.

— Тогда не бери ее с собой на юбилей! Людей хлебом не корми, дай перемыть чьи-то кости!

— Вряд ли кто-то решиться над тобой подшутить, так что выдыхай, мам. У меня еще одна встреча сегодня, а после заеду на объект… Как твое давление? Ты пропустила прием. Мне звонили из клиники, перенесли осмотр на понедельник.

— Вот и пожалей свою старую мать! Не наломай дров! Нравиться с ней развлекаться, дерзай, но без огласки!

— Чувствую себя королевской особой! Перестань драматизировать. У нее свой магазин, мама, а ты так сгущаешь краски, словно она продает не игрушки, а свое тело. И не забудь про таблетки, — накидывая пальто, прощаюсь с женщиной, сбегая по ступеням так и не дождавшись лифта, выхожу на прохладный январский воздух.

Что я должен был ей сказать? Что и сам до конца не понимаю, как мне себя вести, что говорить и что делать, когда вновь встречу ее гуляющей с сыном по парку или случайно столкнусь с ними в одном из магазинов? Что огромные глаза Семена, испытывающие, внимательные и недоверчивые, уже познавшие всю горечь предательства, заставили меня задуматься, что он непросто ребенок, где-то читающий книги, играющий в машинки и выкладывающийся на тренировках. Что мы не сможем постоянно от него ограждаться, в попытке укрыть от неприглядной стороны жизни, где мама обнимает другого, а папа уже давно счастливо живет в гражданском браке. Я, так или иначе, вторгнусь в его будни, что-то в них изменю и лишь от меня будет зависеть, какую роль я сыграю в его взросление. И если с женщинами все куда понятней, добиться расположение девятилетнего мальчишки — пожалуй, самая сложная задача.

— Руслан, — нарушаю молчание и отвлекаюсь от бумаг, которые изучаю уже пятнадцать минут сидя на заднем сидении авто, которое двигается со скоростью черепахи, наглухо встав в пробке. — У тебя же есть дети?

— Да. Две дочки — Лизонька и Аленка, — поворачивается ко мне водитель.

— Взрослые?

— Аленка на первом курсе института. Медиком будет, а младшая в этом году в первый класс пошла.

— Ясно, — я стал слишком много курить.

— Вы что-то спросить хотели? — заметив мое нервное постукивание зажигалкой по подлокотнику и быстро уничтожаемой сигарете, решается поинтересоваться мужчина.

— Не то чтобы…

— Вы ему понравитесь, — удивляет меня прямым попаданием Руслан, добродушно улыбаясь, отчего кончики его усов еще больше взлетают вверх.

— Догадался? Может, тебя в кабинет перевести, раз такой смекалистый? — хмыкаю и выбрасываю бычок в окно.

— Нет уж, прогорите. С числами я не дружу, — ничуть не обидевшись, отказывается он.

— Ну, раз ты такой опытный, может, подскажешь, как себя с ним вести? Он ведь уже взрослый.

— Тут я мало на что сгожусь. У моих девчонок выбора не было, им пришлось такого папку любить, — смеется и я понимаю, что слышу его смех впервые. Никогда прежде не обсуждая с ним ни его личную жизнь, ни собственные трудности, все наши разговоры сводились лишь к рабочим вопросам. — А так… Главное, не притворяться. Ребенка провести трудно, если, конечно, вы планируете съезжаться…

Действительно, а планируем ли?

— Ладно, учту. Ты папку у Парамонова забрал? — вспоминаю о своем поручении.

— Да. Совсем забыл вам отдать, — залезая в свой небольшой портфельчик, черт знает для чего необходимый шоферу, выуживает на свет необходимые мне бумаги и больше не стремится к разговору, позволяя мне и дальше погружаться в свои дела. Я открываю содержимое, отцепляя приклеенный к первой странице салатный стикер, на котором своим корявым почерком Леня оставил мне лаконичное послание. “ Здесь все. Отзвонись, когда ознакомишься.”

* * *

Маша

— Мама! Мама! — слышу, как Сема стучит в дверь ванной комнаты и выключаю воду, с головы до пят покрытая пеной персикого геля для душа.

— Что?

— В дверь звонят! — теперь отчетливо различаю лай Дюка, нашего верного сторожа, в эту минуту наверняка снующего в прихожей.

— Спроси кто, я выйду через пару минут, — быстро ополаскиваюсь и наспех кутаюсь в свой махровый халат, обмотав вокруг головы полотенце. В квартире тихо, и лишь из-под приоткрытой двери в гостиную бьет тонкая полоска света. Я прохожу в зал, застывая на пороге от увиденного — Светлана Викторовна, усевшись на моем диване, о чем-то беседует с Семеном, пока Дюк молчаливо лежит у ее ног, положив морду на вытянутые передние лапы.

— Здравствуйте, Маша, — улыбнувшись ребенку, она выпрямляет спину и проводит ладонями по своей юбке. — Не оставишь нас с мамой на пару минут?

Сын светится как медный пятак и, быстро кивая головой, спрыгивает с сидения, хлопая себя по ноге, чтобы пес следовал за ним.

— Чем обязана? — я плотно закрываю дверь, убедившись, что ребенок скрылся в своей спальне, и сложив руки на груди, стараюсь не выказать своего беспокойства.

— Значит, кассирша?