Подъем

— К черту, пусть этим займется кто-то другой, — и она не сопротивляется, когда потянув ее за руку, я укладываю ее на постель, теперь сверху разглядывая ее счастливое лицо.

— Что? — вмиг становясь серьезнее, Маша зачем-то поправляет прическу, явно смущенная моим пристальным разглядыванием.

— Маш… — мне так много хочется ей сказать, что голова кажется лопнет от вороха мыслей. — Я…

— Не говори, — быстро прикладывая палец к моим губам, она целует мою шею. — Я и так все знаю. Просто обними.

И я обнимаю. Обнимаю так, как никого и никогда не ласкал в своей постели, желая коснуться каждого доступного участка кожи, обжигаю жаром своих губ, снимая с нее сначала платье, а потом кружевное белье не сомневаясь, что даже через тысячу лет буду чувствовать жажду, утолить которую под силу лишь ей…

Маша

— Мама! Возьми Софийку! Встаньте поплотнее! — командую, замерев напротив сбившей в кучку семьи с фотоаппаратом в руках. — Семен! Надень его как подобает!

Сын водружает бумажный колпак на голову, недовольно закатывая глаза, что-то прошептав на ухо Сереже, отчего муж прячет улыбку за поднесенным к губам кулаком, небрежно забрасывая руку ему на плечо, и я, довольная композицией, наконец, делаю несколько кадров.

— Нужно было пригласить фотографа. Уверена, что на твоем снимке я похожа на бегемота! — сетует Света, прикрывая живот огромным плюшевым медведем. — И зачем я послушала тебя на старость лет! — эту недовольную реплику она отвешивает Диме, довольно потирающему усы, которые гордо носит уже полгода, не идя на поводу у жены и не сбривая густую растительность, считая, что они придают ему солидности.

— Машунь, давай выносить торт? Иди к дочке, а я сниму на камеру! — Анна Федоровна торопливо скрывается на кухне, а я послушно устраиваюсь рядом с детским стульчиком, заботливо поправляя бант на голове малышки, и бегло целую усевшегося рядом Сережу, рукав кофты которого перемазан фруктовым пюре.

— Мог бы и переодеться. Это ведь для семейного архива!

— Еще чего. Это пятно придает мне особого шарма.

— Итак! Сережка, зажигай! — моя бывшая свекровь водружает перед нами огромный торт и я едва успеваю словить маленькую пухленькую ручонку, желающую ухватить мастичного зайца, пока мужчина, щелкнув зажигалкой, поджигает свечу. — Вот хулиганка!

Сегодня я счастлива, как никогда. Развеселившиеся родственники, близкие друзья и любимые дети, что еще нужно для ощущения полета и бесконечной феерии?

— Я тебя украду, — коснувшись губами моего виска, шепчет мне на ухо Титов, беззастенчиво прижимая меня к себе.

— Как? У нас же гости…

— Переживут. Здесь же моя мама, уверен, скучно им не будет.

— Какой-то сомнительный аргумент… Она опять что-нибудь отчубучит, — прячу ладони в задних карманах его джинс, и потягиваю носом легкий аромат его туалетной воды.

— Света что-нибудь придумает. С этой своей беременностью, она вконец озверела. Даже я ее побаиваюсь. Слушайте, — говорит уже громче, разворачиваясь к собравшимся за столом. — Мы сбежим от вас на пару часов. Хочу порадовать жену в такой день…

— Боже! Вам что невтерпеж? — смеется Иванова, съедая уже третий кусок бисквита.

— Света! — под дружный хохот я заливаюсь краской, и прячусь от глаз друзей, уткнувшись лицом в мягкую мериносовую шерсть Сережиного пуловера.

— Что? Я же не на детском утреннике? — облизывая десертную ложку, словно не замечая недовольства своей тезки, что, цокнув языком, поправляет жабо своей белой шелковой блузки, ничуть не смущается Светка, игриво вздергивая бровь. — Главное, не соглашайся на еще одного ребенка! Я еле хожу и чувствую себя развалиной!

— Мы приглядим за детьми. Миша, налей-ка Софийке компота, — отпускает нас мама, и мы следуем в прихожую, набрасывая на плечи верхнюю одежду.

— Куда мы едем? — я устраиваюсь на сидении, разглядывая в окно стоящую рядом мазду — новогодний подарок мужа, заставивший меня на время потерять дар речи.

— Не скажу. Это же сюрприз, — он хитро улыбается и заводит двигатель, плавно выруливая с парковки, и я понимаю, что все равно не добьюсь ответа, даже если стану повторять свой вопрос, как заведенная на продолжении всего пути.

— Наденешь повязку мне на глаза?

— Нет уж, хочу чтобы ты запомнила дорогу.