Подъемы и падения интеллектуализма в России. Мои воспоминания

Фичино касается в своем трактате самых различных проблем: возникновение любви, ее определение, классификация различных типов любви, отношение любви к познанию, красоте, жизни и смерти. Его описание генеалогии Венеры и Эроса основывается на мифологии Платона, на его различении двух Венер: Венеры Небесной, рожденной без матери дочери Урана (Venus Coelestis) и Венеры Земной, или Народной, дочери Юпитера и Юноны (Venus Vulgaris). Первая связана с любовью к душе, вторая – с любовью к телу. Главный интерес Фичино уделяет космической силе любви, но немалую роль он придает и человеческой любви (Venus Humanitas).

Большой интерес представляют те разделы трактата Фичино, в которых описывается природа и характер человеческой любви, ее эмоциональные и психологические мотивы. Здесь Фичино демонстрирует незаурядное знание психологии: он подробно описывает страсти любящих, причины, почему влюбленные испытывают благоговение друг перед другом, почему любовь ввергает любящих то в состояние радости, то печали, чем отличается любовь простая и взаимная, как переживают любовную страсть люди разных темпераментов и возрастов.

Самые выразительные страницы трактата Фичино посвящены диалектике любви. По словам Фичино, в процессе любви происходит превращение любящего и любимого. Один до самозабвения отдает себя другому, как бы умирает в нем, но затем воскресает, возрождается, узнает себя в любящем и начинает жить уже не одной, а двумя жизнями, не только в себе самом, как любимом, но и в другом, любящем. Поэтому у Фичино любовь не просто единение душ, не только самопожертвование и самоотречение, но и сложное удвоение творческих потенций жизни.

Но о любовной философии Фичино, хотя это увлекательный сюжет, сказано достаточно. Вернемся во Флоренцию к нашему другу профессору Киарелли. На мой вопрос, можно ли посетить виллу Кореджи, Киарелли ответил: «Нет ничего проще. Я сам провел детство в этом доме». Мы сели в такси и через 20 минут остановились у дома, который когда-то был загородной виллой, а теперь стал частью города. К сожалению, мы не могли попасть внутрь, потому что теперь этот дом – частная собственность. Но тем не менее я ощутил прикосновение к истории. Позднее я опубликовал в журнале «Вопросы философии» (1999. № 7) статью «Мои встречи с Марсилио Фичино», в которой я рассказал о моем посещении «Академии Платона».

Но на этом история не кончилась. Благодаря профессору Киарелли я имел возможность познакомиться с итальянскими традициями и почувствовать, что такое итальянский характер. Он пригласил нас на заседание клуба поэзии, которое должно было состояться в загородном ресторане. Поначалу я наотрез отказался. Хотелось побродить по ночной Флоренции, увидеть старый город. Но Киарелли настаивал, и мы согласились. Как оказалось, совершенно не напрасно.

В целях экономии профессор Киарелли предложил нам поселиться не в гостинице, а в монастыре. Мы приехали в монастырь, который был в черте города, но окружен высокой стеной. Монастырь оказался женским. К нам сбежались молоденькие монашенки, для которых появление гостей было развлечением. Они были всех цветов кожи – беленькие, желтенькие, черненькие. Нас поселили в гостевом доме, в котором мы оказались совершенно одни. Мы переоделись для вечернего приема и собрались выйти. Но не тут-то было. Массивные дубовые двери были прочно закрыты, и никаких ключей в замке не оказалось. Мы опаздывали на прием и поэтому стали стучаться в дверь. Никакого ответа. Тогда мы открыли окно и стали кричать в надежде, что кто-нибудь за монастырской стеной нас услышит: «Говорит ли кто-нибудь по-английски?» Наконец чей-то голос ответил: «Да, что вам нужно?». «Пожалуйста, – попросили мы, – позвоните в ворота монастыря, попросите, чтобы нас выпустили из дома».