Подфлажник

Пока моторист Антонюк, молодой и проворный украинец из Бессарабии, трудился около заварника, боцман успел проточить два своих скребка, размышляя над возникшим вопросом. Уж очень напоминал ему Гаджиев одного морячка, служившего в БЧ-5 на десантном корабле Тихоокеанского флота, где Николай, в своё время, участвовал на учениях "Берег-81". Залесский тогда был командиром отделения одного из разведывательно-диверсионного взвода отряда специального назначения Краснознамённого Тихоокеанского флота. Особенно ему тогда запомнились эти, необычно большие, волоокие глаза. Но его размышления нарушил голос моториста.

– Николай Николаевич, это правда, что вы одессит? – блеснул Антонюк своей "эрудицией", разливая свежий только заваренный чай фирмы "Твайнинг" с ароматом бергамота. – Я слышал, как «рогатые» в курилке о вас говорили.

– В данный момент одессит, – отозвался боцман, продолжая затачивать третий скребок. – А, вообще то, детство моё и большая часть юности прошли в Виннице, учился в Одессе, службу служил на Тихоокеанском флоте, а работал в Измаиле, есть там такое Дунайское пароходство.

– Так мы с вами, Николаевич, оказывается почти земляки, – задорно уточнил Антонюк, подавая боцману белую чашку с чаем. – Я сейчас в Килие живу, а родился и вырос в Болградском районе, а в Одессе сейчас на заочном учусь в морской академии.

Раздав чашки с чаем, моторист расставил самодельные деревянные баночки и предложил боцману присесть. Когда все сидели и дружно пили вкусный крепкий чай, второй механик развеял сомнения боцмана возникшим вопросом.

– Что-то мне твоя внешность уж больно знакомая, – нарушил он установившееся молчание и спросил прямо: – Ты не служил в дивизии десантных кораблей на острове Русском?

– В дивизии я не служил, но на кораблях десантных ходил в моря и твоё лицо, механик, мне тоже знакомо, я как раз об этом думал, пока затачивал скребки. – Боцман отпил пару глотков чая и продолжил. – Я служил в спецназе Тихоокеанского флота, а учебка наша была на острове Русском в посёлке Холулай, нас ещё все на острове "холулайцами" называли.

– То-то, я вижу лицо, вроде бы, знакомое, я то сам на большом десантном корабле "Александр Торцев" служил, слышал о таком? БДК одним словом.

– Не только слышал, но и ходил. Помнишь, в восемьдесят первом учения были летом "Берег-81" назывались? Тогда ещё морпехов возле посёлка Славянка на необорудованное побережье высаживали, – уточнил Николай.

– А я на "Торцеве" командиром отделения мотористов вспомогачей был. Мы ещё в кубрик к морпехам спускались за ПШ. Фотографировались в морпеховской форме. Да, это ваших братков мы с кормовой аппарели в легководолазном снаряжении под воду пускали? Вы там что-то разминировали или наоборот заминировали?

– Точно, было такое дело. Именно моё отделение спускалось под воду, мы должны были взорвать ракетные установки условного противника на берегу, чтобы высадка десанта прошла без больших потерь.

– Вот видишь, Коля, как тесен мир!? Когда это было, да? – возбуждённо реагировал Гаджиев, допивая свой чай.

– Да, Рафик Мамедович, вот ведь как бывает, кстати, я первый раз за столько лет встретил, почти сослуживца, знакомого лицом. Двадцать лет прошло, но глаза твои мне запали в памяти, таких глаз я по жизни не встречал. А сколько знакомых парней по миру ходит, но встретились именно мы, вот тебе и судьба. Хорошо с вами, есть что вспомнить, но надо идти, хоть и говорят, что работа не волк, но надо идти поработать, пока погодные условия позволяют. – И обращаясь персонально к мотористу, боцман сказал, уходя: – Тебе, Санёк, персональное спасибо за чаёк, умеешь заваривать.

– На здоровье! Захаживайте к нам, Николаевич, мы где-то в это время всегда чаюем, чтобы взбодриться, а то после обеда энтузиазм спадает. Мамедыч кофе не пьёт, а чаёк полюбляет, правда зелёный в основном, но и от "Твайнинга" не отказывается.

– Да, чай, чаёк, чаище! Это здорово, – сказал Гаджиев, разглядывая форсунку, а Залесскому крикнул вдогонку. – А ты заходи Коля, контракт длинный, вспомним молодость.