Подгоряне

донкихотских мельниц, чтобы открыть в них закрытые для сельской

интеллигенции рестораны! Вы ведь своей "Мельницей гайдуков" осрамили весь

наш район, всю республику!.. Ославили бедную Кукоару на всю страну! Вот что

наделали вы в погоне за длинным рублем и за дурацкой модой!.. Выиграли на

отрубях, а проиграли на муке!.. Не так, скажешь?! В кои веки вспомнили о

нашем селе в центральной газете - да так, что лучше бы и не вспоминали!..

4

Дедушка, когда хотел, мог быть тонким дипломатом. Когда возникал спор

между отцом и Никэ, когда мама набрасывалась на мужа с руганью или когда я

получал выволочку от родителей за какую-нибудь провинность, дед не

вмешивался, оставался в стороне от неизбежных, в общем-то, семейных свар.v

He брал ничьей стороны, не высказывал и своей оценки происходящему. Делал

вид, что его совершенно не интересует, кто затеял сыр-бор в доме, кто был

зачинщиком семейной ссоры. Бабушка в этом отношении была пристрастной. Что

бы ни случилось, она спешила на защиту внуков. Натворим мы с Никэ что-нибудь

такое, за что полагалась бы хорошенькая взбучка от родителей, бабушка тут

как тут: точно наседка, бросалась нам на выручку. Вырвав нас из карающих рук

отца или матери, она уводила меня и Никэ в старую избу, поглаживая по

головкам, которые педагогичнее было бы побить. И вот только в такую минуту

дедушка оставлял свой дипломатический нейтралитет и коршуном налетал на

старуху:

- Не сметь потакать этим дьяволятам, глупая баба!

Когда возникала ссора между отцом и мамой, бабушка сейчас же, не вникая

в суть дела, становилась на сторону дочери: родная кровинка бывает сильнее

разума. Дедушка и тут сердито одергивал ее, ставил на место:

- Цыц! Нишкни, безмозглая!.. Разве ты не знаешь, что милые бранятся -

только тешатся?! Наорутся досыта и помирятся, а ты подливаешь масла в

огонь!.. Не лезь в их отруби, а то и тебя сожрут свиньи вместе с отрубями!..

Не заставляй меня на старости! лет стегать тебя хворостиной!.. А то вот,

вот... загорюсь, зашиплю, как бараний курдюк на сковородке!.. Вспыхну, как

спичка!.. Подскочу, как козел, к самому потолку!.. Так что сиди и

помалкивай, коровья башка!..

И чтобы разрядиться, уходил на улицу. За пределами своего двора он

всегда находил предостаточно "объектов" и "субъектов", чтобы растратить на

них весь запас своей злости. Страшно досадуя на глупую, с его точки зрения,

полемику Никэ с отцом и придерживаясь неукоснительно своей "политики

невмешательства", он решил отыграться на соседе, на Ионе Нани, Но сперва

покрутился возле машин с гидробурами и подъемными кранами, принадлежащих

ребятам из Теленешт, придирчиво оглядел их, поворчал:

- Ну-ну-ну! Ну и народ! Вытряхнули меня на сквозняки!.. Убрали, снесли

все дома и лавочки на нашей окраине!.. Пускай теперь гложут меня зимой

зайцы!..

На искривленных старостью плечах он поправлял торбу: отправляясь на

поиски источников для совхоза, где работал родной его внук, дедушка все-таки

еду брал из своего дома. В этих вещах он был чрезвычайно педантичен. К

предстоящему дню готовился с вечера. Складывал на видном месте весь

необходимый ему инструмент. Не забывал в торбочку с харчами сунуть две

фляжки: одну с водой, другую с вином. Топорик носил за поясом, как всякий

житель лесной зоны. Ножичек с помощью цепочки прикреплял к ремешку штанов.

Ботинки густо смазывал. Зимой - дегтем, подогретым для того, чтобы сохранял

теплоту в обувке. Вообще в студеную пору деготь, по глубокому убеждению

дедушки, самая надежная смазка. А вот летом, чтобы кожа не горела от

солн-ра, дедушка смазывал ботинки куриным, утиным или гусиным жиром. Любой

жир, от любой птицы годился, был бы только несоленым. За неимением птичьего

не отказывался и от свиного сала, лишь бы и оно не было соленым. Хорошо

смазанная кожа делается мягкой, и ноги в такой обуви не потеют -

Сейчас, в полной экипировке, с хорошо смазан-ными ботинками, с торбой

на плечах, дедушка перекочевал к дому мош Иона Нани. Там грузили на машины

последние бревна и доски от порушенной хижины. Как и следовало ожидать, в

длительной борьбе с супругом верх одержала тетушка Веруня - перетаскивала

все-таки упрямца в новый дом. Сам мош Ион Нани и пальцем не шевельнул, чтобы

помочь жене в хлопотном переселении. Он и теперь стоял неподвижно посреди

двора, как одинокий стожок на только что убранном поле. Был задумчив и,

кажется, отрешен от всех суетных дел. Зато его деятельная жена, на которой

едва держалась юбка, носилась возле бывшего дома, как метеор. Будучи в

высшей степени бережливой женщиной, она боялась оставить хотя бы одну

щепочку на старом месте.

- Вот, вот... - повторял и тут одни и те же слова дедушка, - оставили

меня одного с голым задом посередь дороги... Для того, знать, чтобы меня

лизали и обгладывали зайцы зимой!.. Глупая Веруня опять обработала и уводит

этого безумца куда-то." Ведет на верную погибель!.. "