Подготовительные курсы

 

Татьяна Шипошина

 

ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ КУРСЫ

повесть

 

                                                                      «Я заблудился, как овца погибшая, взыщи раба

                                                                       Твоего, ибо заповедей Твоих я не забыл».

                                                                                             (Пс.118:176)

                                                                      «Грехов юности моей и преступлений моих не

                                                                       вспоминай» (Пс. 24:7).

ПРОЛОГ

–  Удивительно, – произнёс декан нашего курса во время  заключительной беседы со мной. –  Мне казалось, что Вы будете хорошим студентом.

     Мне тоже так казалось поначалу, поэтому я промолчал.

– Вот уж никогда бы не подумал, что Вы окажетесь…

     Тут декан несколько замялся, потом улыбнулся, и всё-таки закончил:

– Что Вы окажетесь… таким дураком…

– Да, – ответил я.

– Что – «да»? – не понял декан.

– Видимо, так оно и есть, –  подтвердил я.

    Декан склонил голову набок и  посмотрел на меня:

– Жаль, – произнёс он.

– Угу, – кивнул я.

– И Вы не станете проситься обратно? Кое-что можно было бы сделать.

– Спасибо.

– Спасибо – да? Или спасибо – нет?

– Нет.

– Тогда прощайте.

     Я взял бумаги из рук декана, и вывалился из институтских дверей.

     Окончен бал, погасли свечи…

ГЛАВА 1

       Итак, я вылетел из института и передо мной встала  проблема, о которой я практически не задумывался, пока проходил (пролетал, проплывал, проезжал) программу первого и второго! курсов.

  Армия! Передо мной замаячил призрак прапорщика, поддерживаемый под руку призраком старшины. Не то, чтоб я боялся. Нет.

   Просто… Сталько всего витает в воздухе, связанного с Армией… Да и всё внутри сигнализировало мне с малых лет, что Армия – отнюдь не моя стезя. Я даже в войнушку не любил играть!

   Но – ничего не поделаешь.   Короче, я оказался на врачебной комиссии в военкомате.

   Меня перекидывали из кабинета в кабинет, и везде я оказывался непоправимо годен.

   Я уже стал подумывать, что надо было бы мне как-то напрячься, и всё-таки сдать последнюю сессию. Не смотря на то, что учёба в техническом ВУЗе никак не подходила моей измученной душе.   Как началась без желания, так и выдержала всего два курса.

   Это  тоже была  не моя  стезя! Не моя! Правда, где моя – я ещё не выяснил.

   Мысль о сессии явилась столь же мимолётной, как  непродуктивной. Я не люблю смотреть назад. Если часто смотреть назад, можно свернуть шею.

  Переходя из кабинета в кабинет, я несколько тормознул на дерматологе.  Вернее дерматолог тормознул меня.   Дерматолог был древним, как… впрочем, вы уже догадались, как что был древним дерматолог.

   Наверное, если  выстроить в ряд всех больных с кожными и венерическими болезнями, которые прошли через руки этого деда, можно было бы раза два обогнуть земной шар по экватору. (Ну, полтора – уж точно!).

    Дед приказал мне наклонить голову. Его очки съехали на нос. Он крякнул, и произнёс:

– Давно?

     Дело в том, что я не идеален. (Вот уж удивил!). У меня на коже головы, под волосами, периодически появляются красные круглые бляшки, на которые я практически не обращаю, и никогда не обращал никакого внимания.

    Бляшки эти тем больше шелушатся и чешутся, чем  больше пакостей сваливается на мою бедную голову. А поскольку вылет из института – сам по себе довольно большая пакость, а ещё большая пакость – это всё, что пришлось мне выслушать после того, как пакость №1 произошла со мной…

    Ну, и кроме того… Нет, я нисколько не переживал от всего этого… Я не подавал ни виду, ни повода… а эти гадостные бляшки шелушились и шелушились… даже на бровях появились…  на груди и на некоторых других местах,  где у меня имелась какая-никакая, но растительность…

– Что? – переспросил я у деда-дерматолога, так как сналёту не понял, к чему относился его вопрос.

– Болеешь давно? – дед указал пальцем на бляшку на моей груди.

– Всю жизнь, – ответил я. – Когда – больше, когда – меньше.

– Странно, – пожал плечами дед, подходя к столу и листая моё дело. – Тут ничего не написано… Не отображено…

   Хорошее слово употребил дед.  «Не отображено»…  А что, и где о нас отображено? Кто его отображает? И для чего?   Кто и что может знать, например, обо мне?

   Дед-дерматолог не дал мне поразмышлять. Призывная комиссия – не место для размышлений.

– Поедешь к доценту, – в приказном тоне произнёс дед. – Вот направление. Пусть доцент решает.

     Как ни странно, когда я вышел за дверь кабинета, я разобрал, что было накарябано в направлении. Там было написано: «Псориаз?»

   «Ещё этого не хватало, – подумал я. – Нужна мне эта головная боль! Ехать куда-то, непонятно из-за чего…».

    Вечером мне пришлось показать направление матери.

    После моего вылета из института мать ходила по дому с поджатыми губами. Весь её понурый вид, опущенные плечи и грустно-презрительное выражение лица  говорили о том, какой я неблагодарный (свинья). Мол, столько сил было вложено в моё поступление, столько надежд возлагалось на меня, после того, как  (я, бы,) институт закончил…

    А теперь вот – впереди Армия, и нет просвета в моей непутёвой жизни… Ах, как трудно быть сыном, не оправдавшим надежд!

   Если бы я ещё сам посокрушался! Да повинился! Да посыпал голову пеплом! Да побился бы лбом о стену!    Но…

    Мать покрутила направление в руках, не проявляя никаких чувств, кроме вышеизложенных.