Подиум

Богданова оделась в длинное шикарное платье из тяжелого шелка с "адскими окнами". Так назывались прорези, выполненные в форме овалов. Сквозь них Наташины бедра, грудь, спина, плечи белели обнаженной кожей на фоне темного шелка. Особенно соблазнительно, сексуально "адские окна" смотрелись на бедрах и груди. Ткань, обтягивавшая тело, словно оживала при малейшем движении.

Элла Борисовна дышала в учащенном ритме и глотала слюну при виде роскошного тела манекенщицы. Ее руки помимо воли приходили в движение.

Слава взбил волосы Натальи в пышную прическу. Легкие пряди, выбивавшиеся из общей массы волос, придавали тщательно выполненному сооружению особую воздушность.

Элла теперь его доставала своими советами:

- Надо еще больше подчеркнуть движение волос!..

Слава реагировал спокойно.

- А может быть, сделать мокрую челку? - вопрошала она. И тут же отказывалась от своего предложения.

Стилист трудился с воодушевлением. Хлопоты главной редакторши его пока не раздражали.

Манекенщицы, издали наблюдая за работой мастера, переглядывались. Стилист им понравился.

- Здорово! - одобрительно высказалась даже вечно всем недовольная Наденька. - Как ловко у тебя все получается!

- Чтобы была хорошая прическа, волосам надо уделять много внимания, мгновенно отозвался на похвалу Слава. - Об этой простой истине почему-то забывают. У нас ведь как любят? Помоют голову за пять минут, не высушат толком, не уложат - и ждут какого-то чуда. Чудес не бывает. За здоровьем волос надо следить...

Он окинул Надежду скептическим взглядом:

- У тебя краска подобрана неправильно. Сама красила?

- Да, - буркнула Надя.

- Я потом подберу нужный тон.

Обидчивая Наденька расцвела в улыбке: как все-таки приятно, когда о тебе кто-то собирается позаботиться!

Разговаривая, Слава продолжал колдовать над Наташиной головой.

- Прекрасно! Волосы в движении - это зачаровывает, это так романтично... приговаривала не отходившая от стилиста ни на шаг Хрусталева. - Здесь присутствует стиль.

Фотохудожник нервничал: он был уже на взводе.

Элла Борисовна не унималась:

- Потрясающе! Просто потрясающе! - Она снова и снова кидалась поправлять складки платья.

- Еще полминуты, и солнце скроется, - не выдержал фотохудожник. - Я свет поставил.

- Все-все... - Элла отступила на несколько шагов, наконец успокоившись.

Фотограф отщелкал несколько пленок к тому моменту, когда подошла Кудрявцева. Несколько минут она молча наблюдала, как на ярком свете, словно некое сказочное существо, плавно поворачивается красавица манекенщица.

- Отсняли! - Фотохудожник выключил лампу. - Прервемся на несколько минут... Можешь немного отдохнуть, - сказал он Наташе.

- Как думаешь, нормально получится? - тут же насела на него Элла Борисовна. - Мне бы хотелось дать полосный снимок именно в этом платье. Смотрится потрясающе!

Фотохудожник, обнадежив неугомонную Эллу (иначе бы она не отвязалась), отошел в сторону. Ему тоже требовалось отдохнуть от руководящих указаний.

- ...избранным женщинам!.. - донеслось до него от того места, где сейчас стояла Хрусталева.

К Богдановой приблизилась Зинаида:

- Наташенька, а почему ты свои сережки-подковки не надела? Они бы так подошли к этому наряду.

Наташа вздрогнула.

- Да как-то не подумала об этом... - И сквозь слой косметики стало заметно, как она побледнела.

В течение следующих сорока минут фотохудожник безуспешно пытался сделать хороший снимок. Теперь уже он сам, как недавно это делала Хрусталева, вертел Наташу во все стороны, поправлял что-то в прическе, убирал лишние складки на платье - но все было напрасно.

- Ладно, - отступился он. - Будем надеяться, что на предыдущих пленках все получилось хорошо.

Измученная Наташа стояла в дамской комнате и прикладывала к вискам смоченный холодной водой платок.

- Зинка - сучка! - вслух произнесла она.

От этого не стало легче. Почему Кудрявцева вдруг заговорила про серьги, почему?!

Наташа направилась к двери - и вдруг остановилась, потому что услышала, как кто-то четко произнес ее фамилию.

Наташа осторожно выглянула в коридор. Дамскую комнату в это время миновали двое: Зинка и незнакомый молодой мужчина в сером полупальто. Видимо, Кудрявцева провожала его к выходу.

Они продолжали начатый ранее разговор.

- Я спросила у Богдановой, - говорила Зинаида, - а она сильно смутилась и ответила, что как-то не подумала об этом...

Они, беседуя, удалились. Наташа прислонилась к холодной стене и не могла двинуться с места... Что делать, что? Кто это был - сотрудник милиции или... Или бандит?

Наташа вышла в коридор. Парочка уже исчезла. Богданова бросилась разыскивать свою подругу.

Катерину не одолевали фотохудожники и владелицы модных журналов. По сравнению с Натальей работать ей было значительно проще. Но к концу дня и у нее закружилась голова от усталости: бесконечные примерки, неувязки; Нина Ивановна охрипла, раздавая приказы, как оплеухи... Многое из того, что происходило, казалось Кате сплошной бестолковщиной. То тут, то там вспыхивали ссоры, возникали взаимные претензии, ругань. К концу дня все измотались до предела.

Катя заметила бледное лицо Наташи и испугалась за подругу: