Подкаст бывших

Я, уставившись, смотрю на него. Он закатывает глаза, но роняет мячик на стол, садится в кресло и открывает вордовский документ.

– Спасибо.

– Кстати говоря, я послушал твои подкасты. Мне понравился «Культурный конфликт».

– Да? – Надо отдать ему должное. Я не думала, что он на самом деле это сделает, но, судя по всему, он всегда скрупулезен в своей работе. – Какой выпуск ты прослушал?

Теперь его черед уставиться на меня.

– Все.

– Ты… что? – Вот этого я совсем не ожидала. – Все? Но их же больше пятидесяти.

– Пятьдесят семь. – Он немного робеет. – У меня было время.

– Хм. По всей видимости.

Я внимательно его изучаю, и меня охватывает странное чувство – не совсем гордость, хотя я действительно горжусь тем, что Доминику тоже понравился «Культурный конфликт». Думаю, я тронута.

Доминик указывает жестом на экран своего компьютера.

– Можно мы, по крайней мере, согласимся, насколько это все нелепо?

– Замечание принято. Теперь нам нужно договориться, что мы – э-э-э, знаю, прозвучит чудовищно – начали флиртовать с первых же дней, когда ты начал работать здесь, и что наши отношения полностью сформировались ко второй или третьей неделе, хотя мы, очевидно, хранили их в тайне от коллектива. Новый город, новая работа, новые отношения. Справишься со всем сразу?

– Видимо, придется, – говорит он. – А как выглядел флирт между нами?

– Я… понятия не имею, – говорю я, застигнутая врасплох этим вопросом. – А как… он обычно выглядит?

Он подпирает подбородок указательным и средним пальцем.

– Хм-м. Думаю, флирт – это не всегда сознательная штука, верно? Если это моя коллега, то я найду оправдание, чтобы подойти к ней и поговорить. Я буду шутить, попытаюсь ее развеселить. Может быть, я прикоснусь к ней, но только в пределах дозволенного и если точно буду уверен, что она не возражает, а если возражает, то немедленно прекращу.

Я разыгрываю эту сцену у себя в голове. Доминик не просто вожделенно глазеет на девушку, а как бы случайно, робко улыбаясь, касается ее руки тыльной стороной своей ладони. Он кладет ей руку на плечо и говорит, что ему очень понравилась ее передача или репортаж. Я испытываю легкий соблазн попросить его пошутить.

Доминик Юн, флиртующий со своей гипотетической коллегой, – это не тот же Доминик Юн, которого я знала с октября.

– Ага, – говорю я. – И мне это, стало быть, понравилось. – Я прочищаю горло. – Как долго мы встречались?

– Три месяца, – говорит он так невозмутимо, словно уже все решил.

– Почему три?

– Меньше может со стороны показаться не слишком серьезным, а дольше не получается, так как я относительно недавно вернулся в Сиэтл. Тем более, чем длиннее отношения, тем серьезнее все было между нами и тем меньше шансов на то, что люди в это поверят.

Я поднимаю брови.

– Впечатляюще.

– Ты ведь сама говорила: если мы справимся с этой передачей, то в будущем сможем делать все, что захотим.

Мы заказываем пиццу и продолжаем сочинять. Наше первое свидание: ужин в любимом корейском местечке Доминика (это просто, поскольку мы уже там были). Во время второго свидания мы потерялись в лабиринте из кукурузы, когда выбирали тыкву на Хэллоуин. Мы вместе отметили свой первый праздник, забив на костюмы и раздавая сладости у меня дома. В ту ночь мы официально начали встречаться и по понятным причинам решили сохранить свои отношения в тайне от коллег. Станция маленькая, и мы не хотели доставить кому-либо неудобство.

Нам обоим понравилась идея годовщины в Хэллоуин, потому что отношения в принципе немного пугают.

– Как мне к тебе обращаться? Дом? – спрашиваю я.

Его лицо мрачнеет.

– Нет. Ни в коем случае.

– Кента ты не поправляешь.

– Но он мне платит, а ты – нет.

Справедливо.

Я отодвигаю корочку от пиццы на край тарелки, вновь беру ручку и пару раз постукиваю ей по блокноту.

– Это не связано с отношениями напрямую, но как ты думаешь, стоит ли мне записаться на уроки вокала?

Рот Доминика кривится набок.

– У тебя нормальный голос. Может быть, немного выше, чем у других, но это твой голос. Не нужно его менять.

Тут он, конечно, неправ. Абсолютно все дают мне понять, насколько противный у меня голос. Он тоже скоро это поймет – уверена, утонченные слушатели завалят его имейлами.

– Меня больше беспокоит то, что нам придется лгать, – продолжает он. – Мы не выкладывали в сеть ни одной совместной фотографии.

– Это не так уж необычно, – говорю я, – особенно учитывая то, что мы ничего не рассказывали своим коллегам. Ты кому-нибудь рассказывал о том, чем мы занимаемся?

Он качает головой.

– Нет, никому. Я не то чтобы не доверяю родителям, просто они иногда могут сболтнуть своим друзьям лишнего. А ты?

– Только лучшей подруге, но ей я полностью доверяю. Мы знаем друг друга с детского сада. – Не уверена, что смогу объяснить, почему мне легче было рассказать это Амине, чем маме.

Я возвращаюсь к заметкам. Уже почти девять. Сегодня вечером я успела прогуляться до дома и покормить Стива, а потом бегом вернуться на станцию, но это не значит, что я не хочу покончить со всем этим как можно скорее.