Подходящий муж

Жермена сильно пожалела, что у нее не хватит мужества выбежать из комнаты. Она никоим образом не покажет Лукасу, как ужасно неприятен ей весь этот разговор.

Вдруг он тихо сказал:

- Предложение остается в силе, Жермена.

Тогда она посмотрела на него и увидела понимание в красивых серых глазах. Однако ей не требовалась его жалость.

- Но... - начала она, и снова ее перебил отец:

- Вот, пожалуйста! Лукас очень хочет, чтобы ты поехала. И ты сможешь проверить, действительно ли Эдвина в порядке или она просто храбрится, и...

- Большое спасибо, Лукас, - вмешалась Жермена, испытывая отчаяние, - но я никак не могу...

- Конечно же, можешь, - ликовал отец. - Тебе ведь надо выходить на работу только второго января, поэтому...

- Не могу!

О боги, ее отец надеется, что она проведет в "Хайфилде" целую неделю, тогда как Лукас приглашает ее на день или два!

- Ты же знаешь, что можешь, - мягко заметил Лукас и, когда она тоскливо посмотрела на него, добавил: - Мне бы очень этого хотелось!

- Значит, решено, - объявил Эдвин Харгривз.

Жермена перевела взгляд с Лукаса на отца, а потом на мать, которая, похоже, хотела бы дать мужу обухом по голове, но хорошие манеры не позволяли ей прилюдно затевать с ним ссору.

- Как ты поступишь, дорогая? - спросила миссис Харгривз, не страшась гнева своего мужа.

Но когда Жермена открыла рот, чтобы сообщить матери, что никуда не собирается ехать, Лукас уже взялся организовывать:

- Отправимся на моем автомобиле - я не хочу, чтобы у тебя были сложности с машиной, если нас занесет снегом в "Хайфилде".

К тому времени, когда Жермена сложила вещи и была готова снова спуститься, она начала преодолевать свое смущение. И тогда же она поняла: если скажет отцу, что не поедет в "Хайфилд" к сестре, остальная часть праздника станет невыносимой. Жермена не сможет остаться в доме родителей.

- Готова? - спросил Лукас, когда увидел Жермену, взял у нее сумку и вместе с Эдвином пошел к "рейнджроверу".

Жермена повернулась к матери.

- До свидания, мама, - сказала она, обнимая и целуя ее.

- Ты не сердишься, дорогая? - спросила мать - Я видела тебя с Лукасом, когда вы возвращались с катания, - ты была такая счастливая! Но если это не так и ты не хочешь ехать, то оставайся, а я разберусь с твоим грозным отцом позже.

Если она пожалуется, что отец силой заставил ее принять приглашение, то внесет в семью разногласие. Зачем такая атмосфера на Рождество?

- А ты не возражаешь, что я уезжаю? - таков был ее ответ.

Мать улыбнулась:

- Как бы мне ни хотелось, я знаю, что не могу всегда держать тебя при себе.

Жермена пошла к внедорожнику, немного повеселев. В их семье не особенно принято говорить, как они друг друга любят. Но из сказанного матерью Жермена поняла, что, в то время как отец идеализировал свою старшую дочь, мама любила младшую.

Решение Жермены провести оставшуюся часть Рождества в ее собственной маленькой квартирке не изменилось. Поэтому после того, как Лукас проехал по дороге около мили, Жермена попросила его остановиться у ближайшей стоянки такси и высадить ее. Он не стал ждать стоянки, а сразу же затормозил и повернулся к ней.

- Разве мы больше не веселимся? - спросил он, вглядываясь в ее серьезное лицо.

Лукас, очевидно, хотел выразить, что ему было так же хорошо с нею в снегу, как и ей с ним, но все равно она не могла отправиться в "Хайфилд".

- Я не поеду с вами, - выпалила Жермена.

- Чем я провинился? Может, сказал что-то лишнее? Почему ты хочешь лишить меня своего общества?

Ее решимость колебалась, но гордость было не так легко унять.

- Вы ничего не сказали, - честно ответила она. - Но вы отлично знаете, что всего час назад у вас не было ни малейшего желания везти меня обратно в "Хайфилд". Я не могу поехать с вами, - повторила девушка, чувствуя себя совершенно несчастной.

- Нет, дорогая, я очень этого хочу, - уговаривая, улыбнулся он.

Ах, не надо, Лукас! Гордость Жермены оказалась мыльным пузырем. И все-таки она продолжала слабо сопротивляться:

- Но если бы мой отец...

- Если бы твой отец, беспокоясь об Эдвине, не предложил этого, я бы увез тебя по собственной инициативе.

Жермена посмотрела на Лукаса, отчаянно желая верить ему. Не предлагает ли он ей сладкий обман лишь для того, чтобы успокоить ее уязвленную гордость?

- Увез бы? - медленно переспросила она, когда на нее неотрывно смотрели эти его внимательные серые глаза, а в голове все еще райской музыкой звучало его слово "дорогая".

- Конечно, - подтвердил он, мягко улыбаясь, потом наклонился к ней и нежно, неторопливо поцеловал. И, так же неторопливо отодвинувшись, заглянул в ее теплые фиалковые глаза. - Поедешь - чтобы сделать мне приятное?

О, да, да! - кричало все в ней.

- Если ты уверен, что это так, - хрипло ответила она.

- Никогда еще я не был так уверен, - пробормотал Лукас. - Веришь мне?

Ошеломленной Жермене показалось, что он с трудом оторвал от нее взгляд и заставил себя повернуть ключ зажигания и тронуться с места.