Подходящий муж

- К этому шло, - объяснил Лукас. - Это произошло в прошлую субботу, когда ты была в "Хайфилде". Эш удивился твоему приезду и сказал, что надеется, ты не умчишься обратно в Лондон. Ты обещала остаться, чтобы напечатать отчет о моей поездке в Швецию. - На этом месте Лукас немного помедлил. - Ты не рассердишься, если я скажу тебе то, о чем Эш уже знал, а ты не знала?

- Думаю, не рассержусь, - осторожно ответила Жермена. И аккуратно надавила: - Так что такое Эш знал, а я - нет?

- Он знал, что я брал в Швецию свою помощницу. Филлис Глэдстоун можно считать символом деловитости. Как только ты упомянула о моей просьбе напечатать отчет, Эш тут же понял: я что-то задумал.

- Что задумал?

- Ах, дорогая, - пробормотал Лукас. - Наступило время признаний. - Он нежно поцеловал ее, а потом отодвинулся и начал объяснять: - Не злись на меня, любимая, но Эш знал, что Филлис Глэдстоун уже напечатала этот отчет и приготовила его к работе еще до того, как мы уехали из Швеции.

Жермена раскрыла рот.

- Ты... Она... Он уже был напечатан? - недоверчиво спросила она. Но... но зачем тебе нужно было снова его печатать?

- Мне требовалось время побыть с тобой наедине.

- Хочешь сказать... - Ее потрясенный мозг наконец проснулся. - Хочешь сказать - ты придумал эту работу?

- Чтобы побыть в твоем обществе одному, без твоей сестры, которая не сводит глаз с моего кошелька, или моего брата, который хочет удрать с тобой.

- О господи! - выдохнула Жермена. Опомнившись, она заметила: - В тот день ты поехал с Эшем посмотреть его новый дом.

- Я поехал с Эшем, потому что хотел все прояснить с ним, и больше ждать было нельзя.

- П-прояснить? - повторила она, слегка заикаясь из-за того, что происходили вещи, о которых она ничего не знала.

- Моя любимая девочка, - нежно начал Лукас. - Накануне вечером я повел тебя в картинную галерею и, увидев на твоем красивом личике разные эмоции, услышав, как ты чудесно смеешься, по уши влюбился в тебя. К тому времени, когда я привез тебя обратно, зная, что буду в отъезде с понедельника до кануна Рождества, я уже был так влюблен, что не мог представить себе жизни без тебя.

- И со мной это тоже случилось в тот вечер. Ты поменялся со мной едой, потому что мне показалось, будто твоя выглядит аппетитнее. А потом ты засмеялся - и я влюбилась в тебя, - призналась она.

- Милая! - выдохнул Лукас, целуя ее волосы. - А ты бы приехала в "Хайфилд" на следующий день, если бы я не придумал, что миссис Добсон нужна помощь?

Жермена засмеялась.

- Конечно, - проговорила она. Но, вдруг осознав, что он говорит, продолжила: - Ты уже знал, что у миссис Добсон есть помощница?

- Признаю себя виновным, - согласился он с улыбкой. Однако улыбка исчезла, когда, возвращаясь к разговору с братом в ту субботу, он пояснил: К тому моменту, когда мы с Эшем отправились якобы осмотреть дом, я знал только одно: если Эш тоже любит тебя, на этот раз я ничем не смогу ему помочь.

- Эш не любит меня, - тихо вставила Жермена.

- Я понял это, как только он рассказал мне правду о своем поведении. А до того я не имел представления, что он поддался чарам твоей сестры и одновременно ходил с тобой на свидания.

- Разве я не говорила?

- Нет, не говорила, - мягко произнес Лукас. - Не могу представить, чтобы ты поливала грязью либо Эдвину, либо Эша. Но моя злость на него улеглась, потому что, если он так обошелся с тобой, то значит, не любил тебя всей душой и сердцем, как я.

- Ах, Лукас! - прошептала Жермена и получила в ответ необыкновенно нежный поцелуй.

- Итак, установив, что Эш питает к тебе дружеские чувства, я получил его благословение рассказать тебе о моей любви и...

- Ты сказал Эшу, что любишь меня? - с удивлением спросила Жермена.

Лукас кивнул.

- Он сам догадался, поскольку у меня не было никакой необходимости уединяться с тобой в кабинете. - Он помолчал, потом признался: - Эш желает мне добра. Ты больше не обижаешься на него?

- Нет, - просто ответила Жермена. - Он прекрасно проявил себя сегодня, когда помог мне. И, - добавила она, подумав, - потихоньку от меня позвонил тебе, чтобы сообщить, что происходит.

Они оба улыбнулись. Улыбнулись и поцеловались, крепко прижимаясь друг к другу. Как будто не желая, чтобы кто-нибудь снова встал между ними.

- Не представляешь, какое облегчение испытываешь, когда тебя покидает эта дьявольская ревность, - признался Лукас и запечатлел восхитительный поцелуй в уголке ее рта.

- У меня тоже были моменты ревности, - призналась движимая честностью Жермена.

- Правда? - с восторгом спросил он.

- Не стоит так радоваться, - рассмеялась она. Беверли Маршалл, помнишь? Я думала, что Беверли - это женщина.

- И ты заревновала? Еще тогда? - засомневался Лукас.

- Тогда я это так еще не называла, - заметила она. - Но я подумала, что ты пошел куда-то с женщиной по имени Беверли, когда однажды вечером сидела в "Хайфилде", а тебя не было.