Подкидыш

—  А у тебя, мальчик,— спрашивали такие люди,— есть разрешение водить по улицам животное? Оно у тебя зареги­стрировано в милиции?

—  Может, оно вообще заразное!

—  Скоро уже гадюк по улицам пускать будут!

—  Мало, что собаки и кошки везде гадят, голубей и ворон везде поразвели, так теперь вообще каких-то гадов в штанах водят!

—  А потом удивляются, почему всякие болезни к людям пристают!

—  Тараканов расплодили!

—  Моль все пожрала!

—  А москиты!

Хотя как раз там, где бывал Завря, никогда не было ни москитов, ни комаров, ни тараканов — это заметили в доме, и прежде всех, конечно, бабушка Нина. И на улице, когда они гуляли, никогда возле них не было ни комаров, ни москитов. Если они подходили под фонарь, вокруг уже не кружились стаи мошек. Даже мух не было там, где находился Завря. Даже пчел и ос. И Завря ничем не болел. Возможно, его и мик­робы не трогали. Но что скажешь на улице крикливому чело­веку, да если еще он старше тебя! От крикливых людей Ивасику становилось как-то тревожно, нехорошо. Не в крике, конечно, дело. Пока кричат, еще можно терпеть, а если начнут такие вот недобрые действовать? Раз они такие, ни во что хорошее не верящие, они же и жестокие могут оказаться. И не успел он об этом подумать, как — бац! бац! — по нему и по Завре ударили твердые комки земли. Завря даже не понял ничего, да и кожа у него, по всей видимости, была толстая и прочная — он только заоглядывался, задвигал складками, зашипел-защелкал: «Что? Что такое?»

Бац! бац! — еще по одному комку земли попало в них. И тут же кто-то из мальчишек вступился за них с Заврей.

— Не трогай! Не трогай их, чего тебе надо? — наступали заступники на хулиганов.

А потом случилось — Ивасик сначала даже не понял что. Это Лиля откуда-то сбоку налетела, как вихрь, на обидчиков. Она не стала убеждать: трогай — не трогай, хорошо — нехо­рошо. Она сразу начала дергать, толкать, тормошить и коло­шматить обидчиков. И сразу Ивасику стало легко и спокойно: за Лилей они с Заврей были как за каменной стеной. Вова стоял настороже. Если кто-нибудь из драчунов заходил к Лиле со спины, Вова спокойно дергал его за рубашку и придерживал, чтобы тот не мешал Лиле устанавливать справедливость.

—  Хватит! Еще хуже сделаете! Бежим! — скомандовал Глеб.

И они убежали.

ДВОЙНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

На ступеньках дома они быстренько привели себя в порядок. В дом вошли, как после обычной прогулки. Но в комна­те, конечно же, началось обсуждение происшедшего.

—  Видали, как я им дала! — гордо говорила Лиля.

Однако Глеб ее не поддерживал:

—  Мы не должны были лезть в драку! Мы не должны были привлекать к Завре и к себе внимания.

—  Попробуй не привлекать! — сказала Лиля.— Это же не кошка! И что же, смотреть, как хулиганы издеваются? Надо же их воспитывать!

—  Блестящее воспитание! — сказал с иронией Глеб.

—  Заврю и бррата могли побить,— вставил свое веское слово Вова.

Ивасик молчал.

Спор продолжался, правильно или неправильно поступила Лиля, с ходу налетев на хулиганов. Ивасик долго молчал, а потом сказал:

—  Надо идти к дяде Сергееву. Пусть лучше Завря будет в цирке, чем каждый пристает.

Так вот получилось, что Ивасик сам согласился. Но ни­кто не крикнул «ура». Теперь, когда ничто им не мешало пойти в цирк и поговорить с Сергеевым, каждый сомневался. Ну, даже не сомневался, но как-то грустно было — ведь это зна­чило начать новую жизнь, а им и так неплохо было, никто не вмешивался в их дела с Заврей, он был только их и больше ничей. Даже Лиля сказала:

—  Может, подождать?

—  Нет уж,— со вздохом, но непреклонно сказал Ивасик.— Я не хочу, чтобы каждый хулиган или какая-нибудь сумасшед­шая тетка могли оскорблять Заврю. А то и хуже!

—  М-может, просто попросим у родителей денег и посмот­рим для начала цирк? — даже Вова сомневался.

—  Заврю, по-твоему, пропустят без билета? — покачал головой Глеб.— Нет уж, надо решать окончательно: либо мы идем к Сергееву, либо не идем.

—  Нуу, подождем несколько дней,— попросила Лиля, ко­торая до этого была всех решительнее и вообще ничего не боялась, а теперь вроде испугалась — да ведь и в самом деле, именно ей, если Сергеев их возьмет, предстояло работать с Заврей на арене цирка. Когда исполнение мечты близко, всегда хочется немного помедлить.

—  Ну что ж, можно и подождать,— согласился Глеб, на которого все смотрели.

Но именно Ивасик опять со вздохом и тихо, но уверенно возразил:

—  И нечего ждать. Завтра же и пойдем. Сразу и посмот­рим, и договоримся.

Завря участия в споре не принимал, но живо оглядывал всех, и складки его быстро-быстро шевелились.

В цирке Завря притих. Он то отвлекался на звуки настраи­ваемого оркестра, но даже не порывался туда, потому что тут же переключался на детишек, которых было в цирке сотни — в шортиках и в юбочках, в бантиках и в очках, в платьицах и брючках, с сумочками и с шариками, с булочками и с моро­женым, тихих и шумных, веселых и капризных. Завря и вслу­шивался, и вглядывался, и даже внюхивался. В цирке и в самом деле пахло необычно: духами, опилками, зверями, кожей, железом, резиной.