Подкидыш (СИ)

Два парня, — да-да, те, что больше похожи на каменные изваяния выражением своих лиц, — что напротив, до ужаса неразговорчивы. В начале он ещё пытался разговорить их разными шуточками и фразочками… Ну, на манер того самого сбрендившего чувака с лицом, перемазанным клоунским гримом*.

Однако, всё было тщетно. Ему позволили балаболить некоторое время, затем один из охранников потянулся за дубинкой.

Локи понятливо закусил язык, продолжил пытаться удержаться на месте и изредка поглядывал в зарешёченное окошко на задней стене машины.

Он не мог сказать, готов ли к слушанию. Маски были наготове всегда, вне зависимости от положения звёзд, температуры и происходящего вокруг, но вот он сам… Он совершенно не был уверен в своей готовности. Что вообще нужно, чтобы подготовиться защищать свои права, если невиновен?..

Чёрт его знает…

Джейкоб уверил его, что главное — быть расслабленным. Говорить спокойно, не вступать в споры и не повышать голос.

Суд — штука слишком трепетная. Судья — тем более.

У него будет адвокат, ему также в любой момент предоставят слово, если это ему потребуется. К тому же, Фригга будет судьёй. Он знает, что всё окажется проще, чем может быть.

Когда машина тормозит, его бросает в сторону, и ремень безопасности врезается в горло. Закашлявшись, Локи еле успевает выпрямиться, как его тут же вздёргивают на ноги.

Вся эта грубость, резкие, до дикости жёсткие движения… Он передёргивает плечами от такого обращения и спрыгивает на землю. Чуть щурится под слепящим солнечным светом и частыми вспышками камер.

Казалось бы, что в их с отцом деле такого?.. Однако, журналистов, — этих настырных лизоблюдов, что тычут ему в самое лицо камерами и блокнотами, — столько, что яблоку упасть негде.

Галдят, толкают, пытаются перекричать друг друга… Локи хмурится, оттаптывает кому-то ноги, пока пробирается сквозь толпу и, только достигнув дверей, выдыхает.

Не то чтобы он плохо относится к данным представителям жёлтой прессы, но… Как главный лжец: лжецов он терпеть не может больше всего. Особенно тех, что делают ложь своей профессией.

Пока его ведут по коридорам здания суда, мальчишка осматривается, на всякий случай запоминает путь. Он не знает, где находится Лафей. Едет он позади или же уже внутри зала суда. Может успел умереть по дороге…

Тема его смерти настолько злободневна прямо сейчас, что Локи не может не усмехнуться. После их разговора, произошедшего позавчера ночью, сутки спустя он чувствует себя обновлённым, чувствует себя собранным, чувствует себя более-менее спокойным.

« — Ты должен понять, что в какой-то момент всё может пойти против тебя. Полностью, — Джи обходит боксёрскую грушу по кругу, смотря, как Локи боксирует, и иногда чуть поднимает его локти выше. — Но это не должно никак повлиять на выражение твоего лица. Ты понял меня? — мальчишка кивает, останавливается, тяжело дыша. — Удары хороши, но смазаны. Не понимаю, как ты умудрился надрать зад тем копам. Они были слепыми?»

Заходя в зал суда через специальную дверь для подсудимых, он тут же видит всю свою «группу поддержки». Конечно, нельзя так, с сарказмом и полной несерьёзностью, думать о тех, кто заботится о тебе. Нельзя думать о них в таком насмешливом ключе, но…

Лично ему смешно. Заседание закрытое, на нём могут присутствовать только те, у кого есть на это специальный допуск, однако, все его друзья здесь. Скорее всего их провёл Тор, только вот… Только вот, что они смогут сделать?..

В плане, мм… Ему не нужна их поддержка. Их страдальческие взгляды. Их… Всё это.

« — Когда последний раз ты тренировался нормально, а?.. Я вижу скорость, вижу зачатки полузабытых техник, — Джи боксирует напротив него, Локи уворачивается раз за разом. Но всё-таки парень прав, все его движения наполнены испугом и лёгкой неуверенностью. Джейкоб подбивает ему ноги, валит на маты и давит предплечьем на горло. — Ты говорил — шесть месяцев жил в „американской мечте“? Что же. Могу с уверенностью сказать, что она тебя испортила.»

Это правда. Обычная и неприкрытая.

Он прятался за маской, скрывался, изворачивался, но то, что происходило, расслабило его. Подбило его сдержанность, подкосило его твёрдость, раскрошило выдержку.

И все эти люди… Тор, Нат, Клинт и Тони, Пеппер, Сэм, Пьетро… Да, даже Ванда…

Их поддержка, как подножка. Как удар в спину; не ножом, всего лишь кулаком, но всё же…

Они — слабость для него. И лучше бы их здесь не было.

Один из офицеров подводит его к его столу, усаживает, а затем снимает наручники. Мальчишка садится ровно, не сразу понимает, отчего внутри неспокойно, а поняв, замирает. Буквально каменеет. Повернуться нет сил, но…

Он неожиданно понимает, что Фригга сидит сзади. В смысле на местах для приглашённых свидетелей и родственников. В смысле не на месте судьи и даже не на месте его адвоката, а…

— Ох, чёрт…