Подкидыш (СИ)

— Я убил его… Я убил его собственными руками…

Джейкоб медлит секунду, моргает, а затем кивает. Он улыбается ему, подходит и треплет по волосам. Приобнимает за плечи и ведёт к душевым.

Теперь для него уже действительно ничто не проблема. Ведь его отец мёртв.

+++

Примечания:

*(Да-да, знаете, это была отсылка к Джокеру в исполнении Хита Леджера. Я просто не могла удержаться)

Комментарий к Глава 21.3

Нет. Это ещё не конец.

М.Зяблик

*в ожидании отзывов*

========== Глава 22.1 ==========

Everything is blue

Все синее

His pills, his hands, his jeans

Его таблетки, его руки, его джинсы —

And now I’m covered in the colors

И теперь я сам покрыт яркими пятнами,

Pulled apart at the seams

Разорван по швам,

And it’s blue

И все синее,

And it’s blue

Все синее.

Everything is grey

Все серое

His hair, his smoke, his dreams

Его волосы, дым от его сигареты, его мечты —

And now he’s so devoid of color

И теперь он видит мир лишь в черно-белых тонах,

He don’t know what it means

Он не знает, что это значит,

And he’s blue

И он я увяз в синеве,

And he’s blue

И он я увяз в синеве.

Halsey — Colors (stripped)

+++

Вдох-выдох.

Проходит неделя. Неделя тишины, неделя, которую он тратит на то, чтобы сконцентрироваться на себе/внутри себя.

Лафей мертв.

Локи может двигаться дальше.

Он пока что не знает, как долго пробудет здесь без повторного судебного разбирательства. Беннер молчит. Джейкоб говорит, что он наделал много шуму, но когда через, максимум, дней десять пыль осядет, к нему придут.

Джейкоб говорит, что все образуется.

Вдох-выдох.

Каждый его день — жесткий распорядок. Не будь его, Локи знает, что начал бы медленно сходить с ума. Крыша бы просто ехала, и ехала, и ехала, и…

Несколько дней назад, за обедом его переклинило. Просто мозг будто бы завис.

Джи просто сказал:

— Хей, твои руки…

И его выкидывает мгновенно. Слишком резко.

Голоса звучат будто бы из-под плотного слоя воды.

— Что ты делаешь?..

— Мне просто нравятся твои руки… — поцелуй в макушку. Его небольшая аккуратная ладонь ложится в самый центр ладони Тора. Тот проводит по одной из линий кончиком пальца.

— Дурак… — его глаза убегают, но возвращаются вновь. Щеки заливает румянец и…

— Хей, слышишь меня?! — перед его лицом щелкают пальцами и приводят в чувство. Локи шало моргает, делает несколько глубоких вдохов. — У тебя руки испачкались, вытри.

Вдох-выдох.

Он не знает, как и почему это происходит. Не знает, когда накроет очередной «волной». Не знает, когда это прекратится.

Тогда произошло уже не в первый раз, но было как-то… Не так ярко, что ли.

Ох, чушь. Он просто не обратил внимания. Решил, что пустяк, что…

Вдох-выдох.

Он в танце кружит вокруг боксерской груши. Уже который час.

Джи говорит, что когда-нибудь его выносливость сыграет с ним злую шутку.

Джи говорит, что все образуется.

Он действительно хороший парень. Помогает ему, иногда скрашивает час-другой за интересной болтовней. И он заботится о нем, присматривает, но…

Серьезно. Срать он хотел на Локи.

Ну, может, не так грубо, но все же… Они не друзья. Парень возится с ним лишь по просьбе отца. Его, Локи, внутренние проблемы не Джейкоба дело.

Он и не лезет. Уже не раз попав на момент «волны», все же не спрашивает.

Возможно, потому что у каждого есть в шкафах те самые скелеты, но… Ему просто по боку. Это нормально. Локи все устраивает.

Вдох-выдох.

Он бьет по мягкому, но не слишком, телу груши до жжения под новой кожей на бледно-розовых костяшках. Затем начинает практиковать удары ногами.

Цепь жалобно позвякивает, но Локи просто не может остановиться. Не может позволить себе остановиться.

Воспоминания, этакие мазки из жизни его маски, вспыхивают в сознании все чаще. Встряхивают его, все еще растерянного после происходившего в последние недели, все чаще.

И ладно бы, это было серо, но… Нет. Не серо. Не блекло или исступленно.

Ярко, четко и так… Так больно.

Он не знает, что делать с этим. Не знает, как это прекратить. Он даже не знает, что чувствовать.

Да, те моменты приятны. Они чаще всего положительны, они всегда до невозможного красивы.

Но Локи страшно. Он достаточно силен духом сейчас, чтобы признаться хоть вслух. Самому себе он еще давно это сказал/объяснил. С самим собой в этом плане пока что проблем нет.

И да. Ему страшно.

Он не привык к тому, чтобы испытывать чувства. Он не знает, что нужно делать. Он не знает, что ему может понравиться, а что нет.

И да. Испытывать чувства и проецировать их на себя же/свое сознание — разные вещи.

Тот человек, которым он был… Все те люди, которыми он был…

Это все не его. В них его лишь кусочки. Те самые потерянные пазлы от большой и общей картины.

Картины, скрытой от него широким, плотным полотном времени. Ведь его, времени, прошло слишком много. Чересчур много. И он боится чувств, но это не первооснова. Он боится того, что кажется потерял себя, себя настоящего, и…

Вдох-выдох.

Так вот. Ближе к сути.

Он ведь попросту даже не знает, как реагировать на эти «волны». В груди все так сжимается, что… Ему хочется на стену лезть.

Джейкоб говорит, что он не развит на уровне чувств. Да-да, помогать с этим он ему не собирается, но один раз все же заговорить решается.