Читаем Подкидыш (СИ) полностью

Да уж. Его отец всегда был тем еще милашкой, ничего не скажешь.

Спустя полчаса поездки машина останавливает все у того же отеля, что и раньше. Брюс говорит вернется через пару часов, как только заберет прах его отца из крематория и заодно уладит пару тройку других дел. Локи просто кивает.

Проходя внутрь довольно роскошного холла, он не сворачивает в сторону стоки регистрации. Сразу идет к лифтам.

Эль вряд ли сменила место жительства, и на этот счет он отчего-то совершенно не волнуется. Волнуется он по-другому поводу. Если точнее, просто по факту.

Внутри творится тот еще сумбур и сейчас бы ему не помешало успокоительное. Однако, есть риск, что оно лишь ухудшит ситуацию, ускорит кульминацию ломки, и тогда… Никто просто не даст ему успокоительное. Все, что остается — терпеть.

Терпеть из последних сил.

— Проходи, располагайся… — она встречает его, только успевает сделать шаг назад от двери, как Локи позволяет себе слабость и, подойдя, обнимает. Эль медлит всего миг, а затем обнимает его в ответ. Конечно же сразу чувствует его дрожь, мягко кладет ладонь на голову и поглаживает. — Нормально. Все будет нормально. Первый месяц еще придется перетерпеть, но затем все наладится, слышишь?.. Ты будешь следовать моим указаниям, всегда сможешь позвонить мне, если понадобится… Тебе нужно собраться для этого последнего рывка, слышишь?.. Ты справишься.

Она мягко похлопывает его по спине, и Локи отступает какое-то время спустя. Глаза чуть пощипывает, но он держится, взгляда не поднимает.

Сбросив обувь у двери и устроившись на диване, он складывает руки на животе и чуть прикрывает глаза. Прислушивается к тому, как женщина усаживается в кресле, шелестит какими-то бумагами и щелкает ручкой.

Когда все затихает, он спрашивает:

— Беннер рассказал вам что-нибудь?.. Я думаю, что должен признаться, что был не честен с вами и… Я хотел рассказать как все было на самом деле. Вы не против?..

— Твой куратор не рассказал мне ничего, чего бы я и так не знала, и я рада, что ты набрался смелости признаться мне. — он слышит как шарик на конце ручки перекатывается на бумаге, оставляя на ней чернильный след. Она дополняет: — И да, я бы хотела услышать всю твою настоящую историю с самого начала. Тебе тоже станет легче, когда ты завершишь рассказ, Локи, не волнуйся.

Он пытается улыбнуться, по крайней мере думает о том, чтобы сделать это, но ничего не выходит. Поэтому начинает говорить.

Рассказывать свою настоящую историю с самого начала, объяснять как и где она была переписана в его личном деле, в памяти других людей, не так уж и просто. Локи старается говорить четко, подробно. Он совершенно не боится описывать различные ситуации, в которые попадал, и эмоции с ними связанные.

Эль слушает, не перебивает, изредка что-то записывает. И он мог бы не делать этого, но буквально невзначай сравнивает ее реакцию с реакцией Тора…

Ведь Тор же определенно отреагирует, когда мальчишка расскажет ему все это, всю правду. А мальчишка определенно расскажет ему, ведь без этого парень от него не отстанет.

Если бы отстал, все было бы на порядок проще. Если бы Локи позволил ему отстать…

— Вот как-то так… — откашливается, нервно заламывает руки и еле удерживает себя, чтобы не подняться и не посмотреть на выражение лица Эль. Она молчит уже некоторое время, что-то сосредоточенно записывает в блокноте. Локи не выдерживает: — Скажите что-нибудь.

— Как хорошо ты спишь?

Стоит ей только подать голос, как он тут же каменеет. Локи каменеет. Руки, вновь лежащие на животе, вздрагивают, ногти впиваются в плоть на ладонях.

Эль говорит:

— На протяжении всего твоего рассказа я заметила твою амбивалентную привязанность к твоему отцу, и поэтому я…

— Да вы издеваетесь?! — он подрывается, садится и смотрит на нее в упор. Эль не реагирует на этот всплеск раздражение, спокойно пересекаясь с ним взглядом. — Какая к чертям собачьим привязанность, вы совсем из ума…

— Локи.

Он сжимает челюсти и зло поджимает губы. Бормочет:

— Прошу. Прощения. Не могли бы вы. Пояснить выбранный вами термин. — яд буквально стекает с каждого его слова. Локи старается держать себя в руках, коротко разозлено дышит.

— Ты слишком импульсивен. Я выпишу тебе рецепт на не сильное успокоительное. Думаю, это будет достаточным вознаграждением после всего, что ты пережил… Однако, веди себя прилично пожалуйста. Ты как никто другой знаешь, что чаще всего название термина не является его же точным обозначением. — она качает головой и постукивает ручкой по планшету, на котором пишет. Вздохнув, мальчишка трет глаза, потирает лицо ладонями. Женщина продолжает: — Амбивалентная привязанность, в твоем случае, обозначает, что ты все еще не знаешь, как относиться к своему отцу. Ты отвергаешь его, но в то же время ты не можешь избавиться от мысли, что хочешь его одобрения и положительного отношения. Возможно, второе тебе требуется больше на подсознательном уровне, но ты…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное