Подкидыш (СИ)

— Я давала клятву, все, о чем мы говорим с тобой, остается в пределах этой комнаты. Если ты боишься огласки, боишься, что я закину тебя в соответствующее учреждение, ты — болван. Этого не будет ни при каких обстоятельствах.

Говорит:

— Ты сильный и смышленый малый, Локи. С моей помощью это не будет для тебя сложным — обрести себя. Выбор за тобой…

Докуривает она в молчании. По номеру разносится запах табачного дыма и оседает не слабым желанием на его языке. Где-то там, снаружи и за пределами окна, солнце катится по небосводу и еще даже не думает спускаться к горизонту. Первые предвестники жары уже крадутся по улочкам города вместе с теплым ветром.

Локи обещает себе покурить, когда сеанс закончится, а затем, наконец, подает голос:

— Да. Я хочу, чтобы вы помогли мне.

И он обещает, что сигарета будет его поощрением, когда он выйдет отсюда. Он обещает, что сигарета будет его косвенным спасением и утешением, если ничего не получится.

Эль возвращается на место, предусмотрительно чуть проветрив и только после закрыв окно. Эль возвращается на место и, мягко улыбнувшись, предлагает ему заказать что-нибудь перекусить, потому что впереди у них еще довольно много работы.

Когда с формальностями покончено, когда они оба уже не волнуются о зудящих желудках и накаленной голодом атмосфере, он вновь складывает ноги лотосом, а она опускается в кресло.

— Я планирую провести ряд тестов, чтобы выделить основу и определить наличие у тебя первичных личностных качеств. Также тебе нужно будет ответить на множество вопросов, которые должны будут выявить у тебя наличие депрессии, а также определить нервно-психическую устойчивость. После, уже под конец, я бы также хотела еще раз подвергнуть тебя гипнозу, чтобы благодаря ему удостовериться в полученных результатах.

Он внимательно кивает, сосредотачивается. Эль задает первый вопрос.

— Как тебя зовут?

Это хоть и может показаться глупым, но таковым все же не является. Его имя важная часть его самого. Не только потому что оно дано ему отцом и матерью, но и потому что оно в какой-то степени определяет его.

И он говорит:

— Локи. Лафейсон.

Эль задерживает на нем взгляд на секунду дольше чем нужно, а затем делает пометку на листе.

Да. Да, он знает, что мог назваться как лишь именем, так и одной только кличкой… Он мог назваться хоть «Сусликом», чёрт побери!.. Но это было бы все же не тем, это было бы не правдой.

Эль говорит:

— Сколько тебе лет?

Локи не отвечает долго. Пытается понять, почувствовать… Ничего не выходит. Его взгляд замирает где-то на переплетения ярких цветов на обоях и там и остаётся. Чуть помедлив, говорит:

— Кажется, будто бы тысячи лет, после всего, что произошло…

Эль кивает. Поясняет:

— Это нормально. Твой мозг ещё не оправился от столь продолжительного стресса, но вскоре это пройдёт, не переживай. Дальше… Твоя ориентация?

Вздохнув, он переводит на неё взгляд и неуверенно смотрит. Поводит плечами, пытаясь заглянуть внутрь себя и понять, что чувствует.

Женщина смотрит на него некоторое время. Что-то записывает, говоря:

— Мы можем пропустить это поле, если ты не знаешь. Ты сможешь заполнить его позже…

Локи и сам не понимает, то ли кивает, то ли качает головой. Эль вздыхает, опускает ручку и говорит:

— Давай я тебе объясню это, ладно…

И он весь обращается в слух.

+++

На обратном пути мальчишка чувствует себя не то чтобы уставшим, почти что полностью измотанным. Голова пульсирует болью от того количества вопросов и тестов, через которые он прошёл, а на коленях лежит очередной рисунок. Два рисунка.

Брюс неожиданно спокоен и молчалив. Меж приоткрытых окон мечется свежий воздух.

Его пальцы изредка сводит судорогой, и он чуть мнет бумагу, сжимая края слишком сильно. Все ещё не может поверить, что все настолько плохо…

Эль говорила об этом ещё в начале, говорила, что собирается провести этот тест, говорила, что собирается подвергнуть его гипнозу… Она не предупреждала, что результат может оказаться таким. Она и сама не ожидала такого на самом деле.

В момент возвращения в сознание, Локи был спокоен. Уже секунду спустя он понял, что лежит на полу. Перевернутый стул лежит рядом.

А Эль находится в противоположном конце комнаты, держит в руках два альбомных листа и хмурится. Очень сильно хмурится.

Мимо него вновь пролетают улицы и дома. Он не знает, хочет ли ехать домой. Он не знает… Уже ничего не знает.

« — Ты… Ты понимаешь, что так нельзя, Локи? Ты как вообще… — она потирает переносицу и откидывается в кресле. Уже даже за сигаретами не тянется, настолько потрясена.

А он сам сидит и смотрит. На руках два рисунка: на одном, более мятом, чуть порванном в уголке, эскиз домашнего камина, другой же полностью, жестко и до черноты заштрихованный. На самом деле нарисовано на них одно и тоже, просто второй, с четким рисунком камина, Эль успела выдрать из его рук раньше…»

Машина подъезжает к «его» дому и останавливается. Выходить Локи не спешит, ждёт чего-то.

Брюс говорит:

— Как ты знаешь, я, все это время пока ты отдыхал в больнице, занимался твоим завещанием… Точнее, завещанием, оставленным тебе отцом…