Подкидыш (СИ)

Вернувшись в свою комнату и разложив новые вещи в шкафу, он потянулся к той самой коробке, что было спрятана за свитерами и другими пустыми коробками из-под обуви. Достав ее, Локи вывалил магниты и ножи на постель, а затем одним из лезвий поддел дно.

Оно поддалось почти сразу, приподнялось, являя ему с десяток, но чуть больше, сложенных в несколько раз листов бумаги. Локи на миг прикрыл глаза и мотнул головой, отгоняя всякие плохие предчувствия.

Если он будет бояться «подарочков» отца или, не дай бог, его имени, он определенно будет полным идиотом. Хотя бы потому, что это просто смешно.

Его отец мертв. Буквально сегодня утром он самолично развеял его прах, скинув его с самого высокого здания в городе.

Эль и Беннер были с ним. Они поддержали его, помогли и…

Все закончилось. Бояться теперь было бессмысленно.

Пару раз моргнув, Локи вдохнул полной грудью и, подхватив еще и телефон, вышел из комнаты. Внизу, за столом, его уже ждал Тор. Внизу закипал чайник.

— Я последний раз тебя спрашиваю: действительно ли ты понимаешь, на что идешь?.. — он остановился в дверях, прищурившись, посмотрел на затылок чуть напрягшегося «брата». — То, что я тебе расскажу, не должна знать ни одна живая душа. Этим нельзя делиться ни с Бальдром, ни с Тюром, ни с Фриггой. Ни с кем, Тор.

— Так говоришь… Пытаешься напугать меня? — парень не оборачивается, но в защитном жесте переплетает руки на груди. Поджимает губы.

— Нет. Я не хочу сидеть десяток лет в тюрьме за дачу ложных показаний, сокрытие чужих и своих преступлений и еще множество разных вещей. Ты даже не представляешь, как много нынче законов, и как легко они нарушаются. — усмехнувшись, мальчишка вздыхает. В ожидании ответа, касается кончиками пальцев рыжей пряди. Пытается растереть ее в пальцах, будто бы это прах отца.

Тор медлит, но все же говорит:

— Я хочу знать правду. Она останется только между нами.

— Что ж. Отлично. Ты же понимаешь, что залог этого не подписанного контракта — твой язык?.. — мальчишка, наконец, сдвигается с места и со стуком опускает перед парнем коробку. Как раз выключается чайник. Оставив Тора наедине с рифмованными угрозами и убеждениями, он отходит к столешнице и тянется за чашкой. Поясняет между делом: — Можешь всё смотреть, читать… Теперь это не представляет никакой ценности. Чуть позже я собираюсь сжечь их.

— Это… Стихи?.. — парень берет в руку первый листок, разворачивает его и вчитывается. Рифма оказывается так себе, но смысл все же остается на поверхности. Повернувшись к Локи, он зло сжимает челюсти. — Ты издеваешься надо мной? Это что шутка какая-то?!

Мальчишка тихо натянуто смеется и заливает чайный пакетик кипятком, достает вазочку с печеньем.

— Я начну свой долгий и до ужаса нудный рассказ с самого начала, так что следи за сюжетом. Некоторые моменты буду пропускать, потому что ты их уже знаешь, так что…

Он отпивает и начинает. Старается делать свой тон не слишком насмешливым и нарочито скучающим.

— Вся основа моих трений с Лафеем заключалась в его безумии. За несколько, если точнее девять, месяцев до моего рождения он случайно застал мою мать за прогулкой с неким молодым человеком с ярко-зелеными глазами.

Которые он потом, кстати, ему вырезал, но это не суть важно…

Дело в том, что отец действительно любил маму. Любил буквально до помешательства. И естественно, когда на свет появился я, а он заглянул в мое милое личико… Вся его любовь мигом рассыпалась. Затем вновь собралась, только уже в немного иное чувство.

Он возненавидел меня в первые же секунды моей жизни. Первые три, три с половиной года было еще терпимо, после он начал медленно третировать меня. Матери повезло меньше, ее он не трогал лишь первые пятнадцать месяцев.

Ты должен понимать, что все эти числа довольно относительны, я тогда был еще слишком мелким, хоть и помню все… Хотя помню я тоже все как-то смутно.

Что ж, не суть. Я не буду пускаться в долгие объяснения и россказни о всех тех годах, но… Главными его развлечениями были прятки. Даже в самой игре всегда была некоторая устрашающая нотка, но он превращал ее в пляски со смертью. Если находил, избивал, порол, кричал. Делал что угодно, чтобы запугать меня, чтобы показать мне свою ненависть.

Иногда матери удавалось сбежать вместе со мной. Мы неделями или же, если везло, месяцами прятались в домике на каком-то горнолыжном курорте, пока он не приходил за нами.

Тогда я думал, что это случайность или же наоборот судьба, но сейчас я понимаю, что это были обычные «кошки-мышки». Он позволял ей забирать меня, приводить в порядок мои нервы, а затем приезжал за нами.

И все начиналось заново.

Локи вздыхает и отпивает чуть остывшего чая. В горле давно пересохло, а пальцы так сильно сжимают бок кружки, что уже болезненно затекли.

С каждым словом в нем все сильнее разрастается тревожность. Доходить до конца разговора совсем не хочется…

— Твоя мать… Она… — Тор откашливается, нервно перебирает сложенные исписанные странички.