Подкидыш (СИ)

Следила за мной будто сторожевой пес, но вроде бы и не ограничивала… Как две стороны одной монеты. Так странно, правда?.. — он понимает глаза на хмурого «брата», но тот не поворачивается. Лишь неопределенно хмыкает, разглядывая противоположную стену. — Что ж… Ладно…

Он смущается своей ничтожности и того чувства отвращения, что, видимо, вызывает у Тора. Дальше речь становится чуть сбитой, немного напряженной и быстрой.

Мальчишка рассказывает о том, как сам сбежал от той тетки, как прижился у какого-то барыги, как научился у него всему, чему не смог научиться от Лафея. Когда доходит до «родителей» растаманов, говорить становится трудно. Он открывает окно, недолго дышит рядом с ним.

Взяв себя в руки продолжает.

Обрисовываемые им картины — безвкусны и вульгарны. Вечные вечеринки в дыму от наркотических паров, насильные уколы, и в итоге — зависимость…

В животе урчит, в горле встает тошнотный ком. Локи не знает, как Тор до сих пор слушает это.

— Мне год понадобился, чтобы хоть малость в порядок прийти. Потом тут же отправили в еще одну семью. Тоже заботливые, тоже внимательные… Это они отправили меня на художественные курсы, на танцы, в школу юных джентльменов… Да уж. У них было хорошо, уютно. Прошло два месяца, прежде чем я понял, что именно не так.

Потакая моим прихотям, они все же пытались изменить меня. Комната в резко, мм, мальчишеском стиле, куча ненужного мне спортивного инвентаря, брутальная одежда… Я не то чтобы терпел, просто старался не реагировать, а потом «мать» решила обрезать мне волосы.

На следующее утро в их доме меня не было. За четыре месяца перерыва успел многое. И приторговывал, и внедрялся в разные банды… Развлекался как мог, в общем. Пару раз брал заказы, в роли киллера, но мне не очень понравилось, так что… Решил в это не ввязываться.

Последней моей приемной семье были те два гомика, в прошлом году. Я вижу как дергается твой глаз, Тор. У меня действительно есть объяснение такому неприкрытому оскорблению.

Дело в том, что в какую бы семью я не попал, везде был один и тот же неписанный закон: не трогать меня. В плане, что мне можно было вкалывать наркоту, меня можно было избивать, заставлять отсасывать в туалете, пока якобы никто не видит…

«Трогать» меня было запрещено.

Сеть Лафея была действительно обширной. Он не только всегда знал мое местоположение, но и мое «положение» тоже.

Я не знаю чего добивались те двое, но им, видимо, жилось скучно. Каждый день был провокацией от начала и до конца. Ненавязчивые прикосновения, чувства напоказ в моём присутствии, завуалированные пошлые намеки…

Это было действительно грязно и слишком пошло. Они, когда брали меня к себе, видимо, решили, что берут этакого сладкого малыша, которого можно ебать ночи напролет.

Ага. Сейчас. Разбежались.

Кто-то из шестерок отца, видимо, объяснил им, в чем дело, еще в самом начале, но… Ты правда думаешь, они послушались?!

Был один раз, я так смеялся тогда, черт. Один из них короче решил «попытать счастья» и поцеловал меня. Даже не в общественном месте, дома, на кухне, чуть позже ужина…

Следующим вечером он вернулся домой с полностью загипсованной рукой. Днем просто «случайно» попал в аварию, был так рад, что еще жив остался…

В этом плане, я действительно не понимаю, почему ты еще жив. Ну, после всего, что было… — он пожимает плечами, проходится пальцами по волосам, приглаживая их. Вдруг дергается. — Ох, черт, я вдруг понял. Подожди-ка…

Он тянется к заднему карману и достает еще один клочок. Разворачивает его, дрожащими руками. Вчитывается.

Тор смотрит на него. Не на лист, на Локи, и борется с желанием коснуться. Просто потянуть его за локоть и прижать к себе.

То, что сейчас слышит, слишком и чересчур больно. До бухающего в груди сердца страшно. Он не может себе представить, что делал бы, как бы выпутывался сам, но…

Что тут сделаешь? Все, что остается — продолжать идти. Не останавливаться. Не оглядываться.

Слова Локи о том, что после сотворенного отцом его никто не трогал, разливаются теплом в его сердце. Локи не такой хрупкий, каким кажется, но Тор рад, что больше никто не причинил ему «такой» боли.

Пока он вчитывается в лист, Тор медленно поднимает руку и протягивает её к медной пряди. За пару сантиметров до замечает, как Локи каменеет.

— Могу я… — он негромко бормочет, откашливается, водя пересохшим языком по небу и сглатывая вязкую слюну.

Локи нервно настороженно подбирается, борется с тем, чтобы отойти на шаг, чтобы отскочить к противоположной стене. Но кивает.

Это же Тор. Это же…

Парень поворачивается к нему всем корпусом и касается самых кончиков его волос. Первые пару секунд боится обжечься, настолько сильно они напоминают огонек, но затем все же чуть отпускает себя. Пытается расслабиться.

— Почему сейчас?.. — подушечки пальцев ведут по всей длине, растирают прядь в пальцах, в желании узнать насколько она настоящая.

Локи хмурится, но все же отвечает.

— Я не мой отец. И не моя мать. Я нечто большее, объединившее в себе качества их обоих.

« — Я потерялся и пытаюсь найти себя всеми возможными способами. Я не знаю как себе помочь.»