Подковы для единорога (СИ)

Мужики ржали, а женщины уверенно краснели… Остров остался далеко позади, а день уже подходил к концу. Небо на горизонте тоже начинало краснеть и коллектив принял решение переночевать в ближайшем городе, чтобы во тьме не наскочить на рифы. Как раз, в это время, справа на траверзе показался город «Акулий плавник», в простонародье именуемый «Скопидомском». Название настораживало, особенно второе, но, значение этому решили не придавать. Отшвартовавшись на рейде, а не у стенки пирса, товарищи поняли, почему уверенно превалирует название Скопидомск — нормальной стоянки у берега не было. Ни пристаней, сколь-нибудь пригодных для швартовки, ни стенок, ни бочек… В таверне «Мегалодон», в которую отправились приключенцы, заправлял всеми делами хозяин — старый орк Орхоунд, у которого нижняя челюсть была массивная, как ковш у экскаватора, с четырьмя торчащими зубами. Складывалось такое впечатление, что он сам, ископаемой акуле, откусит не только голову, но, вместе с ней, зачерпнёт половину отложений палеоцена. В этот вечер Дроуту было с кем поговорить, чему он несказанно обрадовался. После того, как они опрокинули по паре литров национального крепкого напитка, разговор между ними принял возвышенный характер — начавшись с родных стойбищ, а закончившись мифологическими персонажами. Посетовали, между делом, на судьбу и вспомнили тех, кто, якобы, ей заправляет. Грог, прислушиваясь к разговору, услышал знакомые буквы и машинально спросил Орхоунда:

— Кто?

— Мойры — прядильщицы судьбы. У кого-то они Парки. Одна прядёт нить судьбы, другая обрезает…

— Тьфу ты! — возмутился Авантюрист. — Понапридумывают чертей. Одна плетёт лапти, другая дерёт лыко и замачивает, а третья отрезает от лаптя всё лишнее…

Он оставил собеседников предаваться взаимным любезностям, а сам присоединился к остальной компании. Вечер постепенно переходил в ночь, и как Грог оказался в своей каюте, уже не помнил.

* * *

Второй сон Эллимы.

В эту ночь ей снились сказочные города, все усыпанные сиреневым цветом. Цветы были повсюду: росли на деревьях, стояли на подоконниках домов в сиреневых вазах и сыпались прямо с неба. Лепестки раздувал ветер, гоняя их по улицам; задувал в открытые окна и осыпал влюблённых на берегу реки. В рот ротозеев перепадало изрядное количество цветочной пыльцы, но, они не желали покидать сказочные улицы.

* * *

Утро выдалось туманное и, с выходом в море, пришлось подождать. Туман стоял настолько плотной стеной, что сама мысль о начале похода казалась невозможной, во всяком случае, на ближайшее время. От вынужденного безделья Авантюрист пытался ознакомиться с той лоцией, которая имелась в наличии. В ближайшей перспективе, впереди ожидалась целая плеяда небольших поселений, с правом носить статус городков, но, как всегда — ничего определённого в приложениях не указывалось. Пинк крутился рядом, пытаясь выудить у Авантюриста сведения, которых не было. Гном с любопытством заглядывал через его плечо и наконец не выдержал, спросив:

— Грог, а какими картами пользуется наш штурман?

— Да он, по-моему, не только их в глаза не видел, но даже не знает, что это такое. Про секстант, я и не упоминаю — штурман астролябию никогда не видел…

— А как же мы плывём? И что это за карты?

— Плавают фекалии в проруби, а корабли ходят! Ты лучше спроси, зачем мы его вообще наняли, раз в море не рассчитывали выходить. А карта у нас общая, та, которую Рэндор в Кентавре достал.

— А если на мель сядем? — насторожился Пинк.

— Главное, на рифы не налететь! — озабоченно ответил Грог, пытаясь выглядеть в туманной пелене проблески ясной погоды. — К тому же, карты глубин, нет даже у профессионального королевского штурмана, который базируется в столице. Лоция — дело такое! Кто в диких местах будет заниматься промером глубин? То-то и оно! Хочешь картографией заняться — поднимай аэростат. Вот только нам это зачем? Берег и так видно.

Неожиданно вернулся Рэндор и сообщил, что отсюда есть короткая дорога к месту назначения. Об этом ему сообщил его давний соглядатай, но, он так же сообщил и то, что по ней уже давно никто не путешествовал. На разведку решили пойти небольшими силами, оставив, помимо команды, как минимум, Борна — для охраны корабля. «Дорога безысходности» оказалась сильно заболоченной, а вдоль неё тянулись бесконечные солончаки, образовавшиеся от переизбытка соли, попавшей в почву, вероятно, вместе со слезами. Строго говоря — дороги вообще никакой не было. Она даже на тропку не тянула. А в сотне метров дальше начинались вообще непроходимые болота.

— Профессиональных плакальщиц, наверное, поить устали, — зло сказал Грог, стряхивая с сапог просоленную землю. — Кого по этому тракту водили?

Рэндор пожал плечами и предположил:

— Ну, если путь вёл на кладбище — тогда понятно кого. И не водили, а носили.

После вчерашнего, орк был несколько раздражён. Из-за того, что не всё складывается благополучно, Дроут подошёл к дереву и, с досады, врезал по нему ладонью. После окучивания сада, таким способом, вся компания стояла, покрытая солидным слоем зелёной тли. На орке это явление осталось незамеченным…