Подковы для единорога (СИ)

Резиновый витязь застыл на распутье, как застывает латекс, трансформируясь в эластичный и упругий каучук. В руках Борис держал букет «Немезийских глопий», словно обречённо кого-то ожидая: придёт — не придёт…

— На свидание собрался, прелюбодей каучуковый, — усмехнулся Грог, за что обратил на себя гневные взгляды женского коллектива.

Борис нерешительно сделал несколько шагов, но, ничего не происходило — цветы продолжали благоухать. Он осмелел, потом обнаглел и уже ходил, от кочки к кочке, как у себя дома.

— Ну, пошли, что ли? — нерешительно предложил он товарищам.

— Только букет не потеряй, — предупредил его Авантюрист. — Держи его на виду, а то мало ли что…

Уже с полчаса наши герои шли по болотам. Мимо, как во сне, проплывали: то чахлые деревца, то невысокие кустарники. Борис шёл впереди, неся на вытянутой руке связку огненно-жёлтых цветов, как стяг, освещающий путь заблудшим, во тьме, душам. Авантюристу показалось — как берёзовый веник, который только что вынули из горящей печки.

«Знаменосец, хренов!» — сам не зная почему, сердился Грог, глядя на эту героическую эпопею. Неожиданно, раздался тревожный голос Рэндора:

— Ложись — виверна!

Чёрная тень накрыла обширный участок топи, на котором окопалась экспедиция. Ветер, поднятый огромными кожисто-складчатыми крыльями, чуть не сдул кактусовидные папахи с голов наших героев. Толпа идиотов, торчащая из мха болота, выделяющего ядовитые испарения, замерла, ожидая продолжения известного балета с хищным летуном, в главной роли. Подлетевшая тварь оценивающе оглядела неизвестные ей образования, торчащие из-под мха, да ещё гундосившие сухими голосами, как из преисподней, отгоняя незваного лысого гостя: «Кыш, отсюда — пернатая!»

— Что — болотных кактусов, никогда не видела, что ли?! — причитал Пинк срывающимся голосом.

— Да-да! — добавил Авантюрист. — Особенно вот этого реликта с бородой.

— Сам — старый пердун!

— Делай вид, будто бы мы всегда тут росли, — предложил Борн Сюзи.

Рэндор, достав «Клинок Виверны», по своему прокомментировал ситуацию:

— Хорошо, что хоть не горгона, а то росли бы тут каменные цветы…

В этот момент случилось непредвиденное, не давшее рыцарю применить против виверны одноимённое оружие — невесть откуда появилась огромная гидра, с девятью головами на длинных и мощных шеях. Она неуклюже, но уверенно тащила своё массивное тело в сторону своего летающего врага. Рёв многочисленных глоток потряс окрестности, заставив воду в лужицах мелко задрожать. Увидев соперника, виверна аж завизжала, взяв ноту, тона на три выше обычного.

— Как думаешь — это было сопрано? — спросил Грог Рэндора.

— Я думаю — ноги надо делать, пока они не объединились против пришельцев!

Товарищи немедленно последовали совету рыцаря, улепётывая со всех ног в сторону безопасного кладбища. Десяток-другой зомби — пустяки, против разъярённых ядовитых тварей. Друзья неслись, окрылённые удачей, в виде многоголового чудища, а за спиной разворачивалась нешуточная битва между гидрой и виверной. В извечном соперничестве за просторы болот, они сцепились в смертельном поединке. Грог оглянулся, чтобы мимоходом посмотреть на схватку и сказал Рэндору:

— Девять голов и ядовитая слюна против одной, с ядовитым дыханием. Пока каждая по хлебалу получит… Другие, за это время, оклемаются.

На одном дыхании домчавшись до кладбища, друзья остановились, переводя дух. Отдышавшись, Авантюрист сказал:

— И, всё-таки, зря производители одежды к рёбрам колючки не приделали, как у кактусов. Шипы, у них, не для красоты и играют не последнюю роль в том, чтобы не быть съеденными.

— Да — много глупостей наделали, — усмехнулся Борн, вспоминая болотные посиделки.

— Особенно отличился Боря! — недовольно проворчал Пинк.

— А чего я?

— Зачем ты кукарекать начал?

— Пинк, ты вообще — как ишак закричал!

— У меня в горле пересохло и я заикаться начал!

Пререкаться было некогда. Осмотревшись вокруг, товарищи никого постороннего не обнаружили. Зомби, видимо, оказались привязанными к месту своего бывшего проживания и на кладбище, без нужды, не появлялись. Навестить могилку покойного — они уже не имели такого понятия. В глубине погоста стоял искомый слеп. Решительно пробираясь в его сторону, друзья не забывали об осторожности, держась вместе и постоянно оглядываясь по сторонам. Склеп, для склепа — был огромен. Его потемневшие, от времени, стены были сложены из крупных блоков тёсанного камня. Местами провалившаяся крыша почернела, а стёкла в окнах — отсутствовали.

— Настоящий мавзолей, — задумчиво сказал Рэндор. — Только — причём здесь окна? Что-то я ни разу не слышал про то, чтобы в склепах имелась такая деталь архитектуры.

Он поднял с земли увесистый камень и швырнул его в окно. Камень, с глухим стуком, отскочил обратно. То, что казалось окнами, на деле, оказалось бутафорией. Глубокие ниши создавали зрительный обман, будто проёмы в стене сквозные.

— Это другое дело, — удовлетворённо заметил рыцарь, ещё раз зашвырнув обломок в нишу.

Эффект повторился, с точностью, до мелочей.

— Порядок! — сделал Рэндор окончательное заключение и проследовал в сторону центрального входа.