Подлинная история Анны Карениной

В письме к Alexandrine Толстой с восторгом отзывается о Бобринском: “…очень поразил меня искренностью и жаром своей веры. И никто, никогда лучше мне не говорил о вере, чем Бобринский. Он неопровержим, потому что ничего не доказывает, а говорит, что он только верит, и чувствуешь, что он счастливее тех, которые не имеют его веры, и чувствуешь, главное, что этого счастия его веры нельзя приобрести усилием мысли, а надо получить его чудом”.

Это вступает в противоречие с тем, что Толстой будет проповедовать, создавая свое религиозное учение, основанное именно на разуме, а не на вере в чудо. Но это вступает в противоречие и с романом, где он карикатурно описывает поклонников Редстока и в особенности его “обожательниц” вроде Лидии Ивановны.

Не забудем, что в 1876 году Толстой, как и его alter ego Константин Левин, находится на распутье. Это время накануне создания восьмой, последней, “левинской” части романа и накануне написания первой религиозной работы – “Исповеди”, где он рассказывает о том, какими сложными путями он пришел к вере в Бога. В это время его интересует все, что связано с религией, в том числе и последователи Редстока. В поисках своего религиозного пути он не отрицает никакие другие, присматривается ко всем людям, кто, на его взгляд, искренне верит в Бога. И “редстокист” Бобринский оказался среди них.

Однако писательская интуиция Толстого работала на опережение. Как художник он оказался дальновиднее себя как религиозного философа. При всем очаровании одним из последователей Редстока Бобринским в романе он в лице Лидии Ивановны изобразил “редстокистов” в негативном освещении. При этом он не вращался в петербургском свете, получая новости о религиозных настроениях Петербурга через переписку с Alexandrine или во время встречи с Бобринским. Но чутьем писателя он уловил, что “редстокисты” – не что иное, как аристократическая секта, не имеющая прямого отношения к истинной вере.

Полное имя лорда Редстока – Гренвиль Огастес Вильям Вальдигрев. Он родился в Лондоне в 1833 году в семье англиканского вероисповедания. Он был единственным сыном вице-адмирала Британского флота барона Гренвила Редстока и дочери банковского служащего Эстер Каролины Пюже. После окончания Оксфордского университета поступил на военную службу и принимал участие в Крымской войне. Здесь, заболев тяжелой формой малярии и едва не умерев, Редсток пережил религиозный переворот, открыв для себя, как ему представлялось, истинный путь к спасению. Вернувшись в Англию, он оставил военную службу в звании полковника, вступил в Евангелический союз[12] и стал проповедовать сначала в Англии, а затем в Европе и Индии. В 1874 году прибыл в Петербург, где приобрел популярность в аристократических кругах, особенно среди женщин. Среди его последователей и последовательниц были: полковник В. А. Пашков, барон М. М. Корф, граф А. П. Бобринский, княгиня В. Ф. Гагарина, княгини Н. Ф. Ливен и Е. И. Черткова, дочь поэта Дениса Давыдова Ю. Д. Засецкая, графиня Е. И. Шувалова и другие.

Суть проповедей Редстока сводились к следующему. Грехи каждого уже омыты святой кровью Спасителя. Христос ходатайствует за нас перед Богом Отцом, и все, принявшие Его учение, уже спасены. Уверовавшему нет нужды беспокоиться и сомневаться в спасении. Сердце его должно быть преисполнено радости и благодарности Богу и Сыну Его, чья кровь пролилась за нас.

Вспомним, что говорит графиня Лидия Ивановна, когда навещает Каренина после того, как его оставила Анна. Она утешает его и предлагает свою помощь, но всячески подчеркивает, что эта помощь исходит не от нее, а от Христа:

– Вы найдете опору, ищите ее не во мне, хотя прошу вас верить в мою дружбу… Опора наша есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко… Он поддержит вас и поможет вам.

Когда Каренин пытается объяснить ей сложность своего положения, Лидия Ивановна опять сводит разговор на Христа:

– Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили… И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о помощи. В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, – сказала она и, подняв глаза к небу, начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.