Подлинная история Константина Левина

Участие Долли в судьбах других персонажей на поверхностный взгляд незаметно. Куда ей заниматься другими, когда она вечно в хлопотах о своих детях? Но как-то так получается, что именно во время разговора Долли с Карениным Левин в соседней комнате делает Кити второе предложение и получает согласие. И мы уже, кажется, забыли о том, что это Долли все устроила. Это по ее приглашению Кити приехала в Ергушово, а по дороге ее карета встретилась с Левиным. Это Долли объяснила Левину, в чем его главная беда – гордость. Это она, которая стыдилась просить Левина помочь ей в хозяйстве, не постеснялась написать ему письмо с просьбой прислать для Кити дамское седло и привезти его лично. Зачем?

Эта неделикатная просьба даже возмутила Левина. Ну разве можно так унижать и его, и свою сестру! Отличие дамского седла от обыкновенного в наличии с левой стороны двух лук. Одна лука предназначена для обхвата правой ногой, вторая – для упора левой в случае необходимости. Взобраться на такое седло без помощи мужчины дама с ее длинным платьем не может.

Итак, представим это себе… Левин привозит дамское седло, крепит его на лошадь и своими сильными руками помогает Кити на него сесть. Он краснеет, она краснеет. Долли стоит в стороне и улыбается. Дело сделано. Как говорит сваха Фекла Ивановна в комедии Гоголя «Женитьба»: «Вот я женю так женю».

Кстати. Откуда в имении Левина дамское седло? Ведь он все-таки отправил его в Ергушово, хотя и без ответного письма. Как-то не похоже, чтобы в его холостяцкой берлоге бывали благородные дамы. Не крестьянок же своих он на этом седле катает? И откуда Долли знает, что у Левина есть дамское седло?

Седло от родителей. От – матери…

Но вернемся в комнату, где Долли разговаривает с Карениным. Возможно, именно во время этого разговора Анна отправляет телеграмму из Петербурга в Москву, которую Каренин находит в гостиничном номере, вернувшись от Облонских.

[о]: «Умираю, прошу, умоляю приехать. Умру с прощением спокойнее».

Первая мысль, которая приходит ему в голову, что Анна в очередной раз хочет его обмануть.

[о]: «Нет обмана, пред которым она бы остановилась».

Очень может быть, что, если бы в тот же день у него не было разговора с Долли, он не вернулся бы в Петербург. По крайней мере, не сделал бы это так стремительно, бросив в Москве все дела. Но Каренин после разговора с Долли уже колеблется в своей ненависти к Анне…

[о]: «Она должна родить. Может быть, болезнь родов. Но какая же их цель? Узаконить ребенка, компрометировать меня и помешать разводу, – думал он. – Но что-то там сказано: умираю…» Он перечел телеграмму; и вдруг прямой смысл того, что было сказано в ней, поразил его. «А если это правда? – сказал он себе. – Если правда, что в минуту страданий и близости смерти она искренно раскаивается, и я, приняв это за обман, откажусь приехать?»

Он мчится в Петербург, прощает Анну, примиряется с Вронским возле ее постели… Во время болезни Анны заботится о девочке, рожденной не от него, и даже ловит себя на том, что любит ее больше, чем своего сына… И это тот Каренин, злая машина, который душил Анну своим «рацио», своими нотациями о том, что прилично и что неприлично. Который вырывал из рук жены письма ее любовника, чтобы затеять унизительный для нее развод.

И мы уже забыли о том, что это происходит после разговора с Долли. Ее роль в романе всегда скромна, незаметна, стыдлива. Когда Каренин соглашается взять фиктивную вину измены на себя, чтобы Анна могла выйти замуж за Вронского, мы объясняем это давлением Стивы и «христианством» Каренина.

Но никак не участием Долли.

Хотя именно она все сделала для того, чтобы спасти брак Карениных. Как до этого все сделала для того, чтобы устроить брак Левина и Кити. В обоих случаях главным препятствием была гордость. Левин смог ее преодолеть. Анна – нет. Она отказалась не только от жизни с Карениным, но от выгодного для нее брака с Вронским, потому что не могла простить Каренину его великодушия. Об этом Анна говорит Стиве во время разговора в Петербурге.