Подлинная история Константина Левина

[о]: – Я понимаю, я очень понимаю это, – сказала Долли и опустила голову. Она помолчала, думая о себе, о своем семейном горе, и вдруг энергическим жестом подняла голову и умоляющим жестом сложила руки. – Но постойте! Вы христианин. Подумайте о ней! Что с ней будет, если вы бросите ее?

– Я думал, Дарья Александровна, и много думал, – говорил Алексей Александрович. Лицо его покраснело пятнами, и мутные глаза глядели прямо на нее. Дарья Александровна теперь всею душой уже жалела его. – Я это самое сделал после того, как мне объявлен был ею же самой мой позор; я оставил все по-старому. Я дал возможность исправления, я старался спасти ее. И что же? Она не исполнила самого легкого требования – соблюдения приличий, – говорил он, разгорячаясь. – Спасать можно человека, который не хочет погибать; но если натура вся так испорчена, развращена, что самая погибель кажется ей спасением, то что же делать?

– Все, только не развод! – отвечала Дарья Александровна.

– Но что же все?

– Нет, это ужасно. Она будет ничьей женой, она погибнет!

– Что же я могу сделать? – подняв плечи и брови, сказал Алексей Александрович. Воспоминание о последнем проступке жены так раздражило его, что он опять стал холоден, как и при начале разговора. – Я очень вас благодарю за ваше участие, но мне пора, – сказал он, вставая…

– Любите ненавидящих вас… – стыдливо прошептала Дарья Александровна.

Алексей Александрович презрительно усмехнулся. Это он давно знал, но это не могло быть приложимо к его случаю.

– Любите ненавидящих вас, а любить тех, кого ненавидишь, нельзя. Простите, что я вас расстроил. У каждого своего горя достаточно! – И, овладев собой, Алексей Александрович спокойно простился и уехал.

И опять Долли чего-то стыдится. Самый безупречный, с моральной точки зрения, персонаж романа, за которым уж точно нет никакого греха, постоянно чего-то стыдится. Своей внешности, заштопанной кофточки, старой, побитой коляски, на которой въезжает в роскошное Воздвиженское… И даже своих детей, когда во время причастия они ведут себя неподобающим образом.

[о]: Дети не только были прекрасны собой в своих нарядных платьицах, но они были милы тем, как хорошо они себя держали. Алеша, правда, стоял не совсем хорошо: он все поворачивался и хотел видеть сзади свою курточку…

Но настоящая сила Долли, которую почему-то принимают за слабость, в том, что она способна прощать людей. И совершенно неспособна их презирать и ненавидеть. Это единственный человек в романе, который напрочь лишен чувства ненависти и презрения к кому бы то ни было. И одновременно способен понимать других людей и переживать их чувства, как свои. Кити. Анны. Левина. Каренина… И даже Стивы, который милый и жалкий.

Как и запутавшаяся Анна.

Как и обиженный Левин.