Подлинная история носа Пиноккио

Будучи во всеоружии по ключевому вопросу и в хорошем настроении, старший прокурор Лиза Ламм решила сама начать допрос фон Комера. Она выложила все карты на стол перед их подозреваемым, а он в ответ поступил так, как и предсказал Бекстрём.

Для начала объяснил Лизе Ламм, что речь шла о чистом недоразумении, которое он сам обнаружил и сразу же исправил. И ни о чем ином. О досадном недоразумении. Вот и все. Прокурор не согласилась с его мнением и описанием ситуации. В ее понимании это была полноценная попытка крупного мошенничества, а далее все пошло точно, как говорил Бекстрём.

– Все это полная ерунда, – заявил фон Комер. – Дальнейшая дискуссия не имеет никакого смысла, и я больше не произнесу ни слова, не посоветовавшись с моим адвокатом.

– Мне это представляется очень разумным решением, – согласилась Лиза Ламм. – Сама я на основании имеющихся доказательств потребую вашего ареста уже сегодня. При мысли о занятой вами позиции, боюсь, ваше пребывание под стражей может затянуться.

«Добро пожаловать в реальность, задавака», – подумала она.

107

Оставив здание полиции, Бекстрём постарался провести остаток дня наилучшим образом. В то время как фон Комер находился в своей камере в арестном доме Сольны и довольствовался их вареной колбасой в хреновом соусе и картофелем машинной очистки, сам он сидел на веранде «Подвала Оперы», наслаждаясь картофельными оладьями с икрой уклейки, бараньими котлетами и идеальной свежей малиной, а также напитками, естественными в данной связи. После завершающего коньяка для улучшения пищеварения, он взял такси и поехал домой на Кунгсхольмен с целью передохнуть.

А по пути попросил водителя остановиться и купить один экземпляр самой крупной вечерней газеты страны. По огромным заголовкам Бекстрём понял, что этот день войдет в историю шведской прессы. Впервые журналистам удалось связать его величество короля с убийством известного адвоката. И намекнуть на контакты монарха с организованной преступностью, а многомиллионные мошенничества с произведениями искусства выглядели чуть ли не безделицей по сравнению с этим.

Добравшись домой, Бекстрём для начала отключил телефон, а потом надел махровый халат, смешал себе освежающий летний грог, ставший для него обязательным в это время года, лег на диван и потратил целый час на чтение вечерки. Начиная с передовицы, где политический репортер издания метал громы и молнии в шведскую банановую монархию и обветшавшую династию, и вплоть до заключительной колонки, где придворный репортер доложил о близком знакомстве короля с бароном Хансом Ульриком фон Комером и конституционных проблемах, к которым это могло привести.

Центральный разворот главный редактор оставил для себя. И там он объяснил, что они решили открыть имя современного аналога барона Анкарстрёма, исключительно только из-за того, что он подозревался в одном из самых тяжких преступлений в шведском уголовном законодательстве. А именно в убийстве, и вдобавок одного из самых известных адвокатов страны.

В промежутках между этими более принципиальными мнениями издание отвело десяток страниц на различные репортажи на ту же тему. Богато иллюстрированные фотографиями всех важных персон в данной связи. Его величества короля в адмиральской униформе, во фраке с голубой лентой ордена Святого Серафима, в белом смокинге и с бокалом шампанского, с охотничьим ружьем и в куртке из зеленой плащевки, барона фон Комера, экипированного похожим образом, адвоката Эрикссона в деловом костюме из ткани в тонкую полоску, а также Окаре и Гарсия Гомеза в мотоциклетных шлемах и кожаных жилетах с эмблемой «Ангелов Ада». То есть всех главных действующих лиц в драме, один из которых в виде трупа уже неделю лежал в морге Сольны, еще один сидел в арестном доме, двое были арестованы заочно, а пятый совершал государственный визит в Турцию.

В то время как сотрудники редакции в течение последних суток делали один хет-трик за другим, пресс-служба двора, похоже, менее удачно справлялась со своими обязанностями. Помимо всего прочего, они принялись открещиваться от главного злодея пьесы. Барон Ханс Ульрик фон Комер, самое большее, был шапочно знаком с королем и его семейством, и их контакты главным образом имели место в связи с поручениями, которые касались ухода за дворцовыми коллекциями произведений искусства. Они носили исключительно второстепенный характер и сейчас стали предметом серьезного изучения притом, что деловые отношения с ним уже активно сворачивали. Пусть даже он, если верить пресс-атташе, максимум вытирал пыль с одного или другого старого бюро и попутно поправлял бахрому на коврах.

В ответ на эти робкие отнекивания газета выложила целый набор фотографий короля вместе с фон Комером на различных праздничных мероприятиях. В униформе и фраках, смокингах и темных костюмах, скаутских шапках, охотничьих куртках, брюках для гольфа, сапогах для верховой езды и в каждых девяти случаях из десяти с бокалами в руках. Даже несколько снимков из Ривьеры, где оба господина были только в плавках, с напитками в руках и радостными минами.