Подлинная жизнь Дениса Кораблёва. Кто я? «Дениска из рассказов» или Денис Викторович Драгунский? Или оба сразу?

А тогда это была самая нормальная школа, с длинными коридорами, классами и даже с залом для прогулок. По этому залу на перемене нас заставляли ходить, взявшись за руки, по кругу. Мне все время доставалась одна и та же девочка с какой-то благородной, но странной фамилией. То ли Фетальская, то ли Шатальская. Но этим наше с ней знакомство и завершилось. Очевидно, три раза в день ходить по десять минут, взявшись за руки, достаточно, чтобы отбить всякое желание дальнейшей дружбы. И вот мы ходили так по кругу, а в центре стояла самая строгая из учительниц, ее звали Вера Васильевна. Она была учительница класса «А». Был еще класс «Б». Их учительницы я не помню. А я учился в 1 «В», и нас учила Раиса Ивановна, прославленная в рассказах про Дениса Кораблёва. Должно быть, Раиса Ивановна была слишком добрая, поэтому ей не доверяли следить за учениками во время прогулок. И одета она была в цветастое платье и босоножки. То ли дело Вера Васильевна – высокая, статная, не то чтобы худая, а скорее, атлетичная. С гладкой прической, не то что Раисыиваннины кудряшки. И, разумеется, в пиджаке английского фасона. Белая блузка, черная юбка ниже колен и ботинки, которые мой лучший друг Мишка Слоним называл «сержантскими». Уж не знаю, какого сержанта он имел в виду – в Советской армии сержанты ходили в сапогах. Но метафора хорошая.

Вера Васильевна зорко следила за нами, и когда кто-то из нас начинал нарочно косолапить или хромать или, не дай бог, пытался подставить ножку идущему впереди, Вера Васильевна тут же выдергивала его из строя и ставила рядом с собой посредине зала. И так бедняга и стоял до конца перемены. Еще у Веры Васильевны было такое развлечение: придя в буфет, она высматривала первоклашку, который как раз отправлял в рот пирожок с повидлом. Подойдя к нему, она задавала вопрос: «Как ты смеешь разговаривать с учителем с набитым ртом?» Первоклашка мекал, бекал и давился. А Вера Васильевна кричала: «Где твой дневник? Я напишу тебе замечание!» А потом так же внезапно оставляла его и перебегала к следующему.

Наша Раиса Ивановна была просто чудо по сравнению с ней, хотя тоже со своей всячинкой. Она была очень громкая и грубовато-веселая. Нас она звала не иначе как «дегенераты, кретины, бандиты». Войдя в класс, она громко кричала с порога: «Здорово, кретины!» Мы вскакивали и, хлопая крышками парт, кричали: «Здрасьте, Раиса Иванна!» Она подходила к столу и говорила: «Садитесь, идиоты». Мы садились. Раиса Ивановна доставала из сумки кипу тетрадей и начинала с места в карьер. «Послушайте, грязнули, – говорила она. – Вечером сажусь проверять контрольные, а из пачки тетрадок вдруг клоп выползает. Чей клоп? Признавайтесь!» Все молчали, устыженные. «Ну! – говорила Раиса Ивановна. – Смелее!» Тут вдруг вскакивал один мальчик и говорил: «Это, наверное, из моей тетрадки клоп, Раиса Иванна. У нас клопов – завались!» – «Морить надо», – говорила Раиса Ивановна. «Мы их морим, – объяснял мальчик, – а они от соседей ползут». – «Ладно, неважно, – говорила Раиса Ивановна. – Важно, что ты (и она с хохотом утыкала в него свой палец), важно, что ты честный. Настоящий октябренок. Садись, пять».