Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом

Третья беседа Джереми Питта и издателя.

– Кстати, сразу возникает вопрос, почему вы вашего героя называете капитаном. По-моему он врач, да их только.

– Но на пути из Барбадоса в Тортугу он командовал нашей шхуной.

– Это мне напоминает рассказ переводчика Дон Кихота. Это было достаточно давно, в Испании он встретил одного простого солдата, которого все называли капитаном, армейским, разумеется. Это произошло потому, что однажды он успешно повел в атаку остальных солдат, когда там убили капитана, командовавшего этим отрядом. Его звали, кажется, капитан Алатристе. Вашего героя вы тоже зовёте капитаном из чувства личного уважения к нему?

– Даже не знаю, наверное!

– Но, увы, у меня есть для вас более неприятный вопрос. Читали ли вы книгу под названием «Повесть о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмана, хирурга покойного герцога Монмута»? Не помните? Очень странно. Тогда я расскажу вам ее наиболее интересные моменты. Автор и герой этой книги, Генри Питман¹⁹, тоже участвовал в восстании герцога Монмута. Он, правда, не ирландец и не католик, а уроженец графства Сомерсет из семьи квакеров и учился в Италии. Генри оказался в лагере Монмута тоже не из политических симпатий, а из-за любопытства. Однако, потом, как он утверждает, остался там из человеколюбия, оказывая врачебную помощь, как восставшим, так и королевским солдатам. Увы, врачевание мятежников приравнивалось к участию в восстании. Но тут, опять-таки на счастье реального Питмана, как и вашего героя, правительству понадобились деньги, так что всех, кого еще не успели повесить, решили продать на 10 лет в рабство на плантации Нового Света. 200 из них попало на Барбадос. Дальнейшие приключения Генри Питмана очень сходны с перипетиями капитана Блада, особенно в вашей последней версии. Он тоже работает на плантации сахарного тростника. Однако как врач, он, в отличие от вас, в своих воспоминаниях больше внимания уделял тому, как их кормили. Насколько я сейчас помню, это были пять фунтов соленой ирландской говядины или соленой рыбы в неделю на человека, а вместо хлеба куски варенной индейской кукурузы, измельченной на камне. Скупость не спасла первого хозяина Питмана от долгов, так что все его имущество, включая Питмана, было конфисковано и перепродано. Питмана, как и вас, били плетьми, и он, наконец, решается организовать побег. Для этого он сговаривается с местным плотником и покупает у него лодку. Лодку намеренно затопили на мелководье, чтобы ее не заметили, но при необходимости можно было легко заставить снова плавать. Собрав провизию и различные припасы, необходимые для навигации, выживания и ремонта лодки, беглецам принялись ждать возможности бежать. Эта возможность представилась, когда губернатор Вест-Индии посетил Барбадос. Пока все были отвлечены визитом, Генри и его товарищи-беглецы подняли затонувшую лодку и стали как можно быстрее грести, пока не смогли поднять парус.

А дальше, как и у вас, на сцену выходят пираты. Несмотря на то, что в повествовании Генри Питмана нет ни намека на женский след, его приключения оказались не менее увлекательными. Штормом их лодку вынесло на необитаемый остров у берегов Венесуэлы. В действительности остров был местом сходки пиратов перед набегом на испанские владения. К счастью, это были английские пираты, у которых были свои претензии к Якову II, поэтому они не обижали беглецов, но, наоборот, усиленно уговаривали их стать членами пиратского братства. Генри и большинство его спутников отказались, и им пришлось остаться на не слишком гостеприимном острове. Только второй пиратский капитан, получив согласие экипажа, забрал с собой Генри при условии, что тот будет врачевать его команду.

Благодаря этому он получил возможность наблюдать жизнь пиратов как бы изнутри. Он был свидетелем того, как пираты захватили испанский корабль, следовавший в Пуэрто-Рико, далее они направились на Багамы, где вскоре возникла знаменитая пиратская республика. Он многое видел, но нигде в его книге, в отличие от вашей, вы не найдете оправдания пиратства. Далее ему удалось добраться до Нью-Йорка, потом до Амстердама. Оттуда он с большими предосторожностями высадился у побережья Англии и пробрался домой к своей семье в Сомерсет. Только после победы «Славной революции» он почувствовал себя в безопасности. В отличие от вас он не стал ждать почти 30 лет, а почти сразу же, в 1689 году опубликовал свои воспоминания. Признаюсь вам, что, прочитав новый вариант ваших странствий, я вспомнил про эту книгу. Мой предшественник, когда-то продал почти весь тираж этой книги, но один экземпляр у нас остался, и я им воспользовался, чтобы освежить свои впечатления, – закончил издатель.

Наступило неловкое молчание.

– Да, по выражению вашего лица вижу, что вы это все-таки читали. Не кажется ли вам, что слишком много почти буквальных совпадений. В общем, подводя итоги всей вашей эпопеи, мне вспоминается старинная эпиграмма:

Дракон был выдуман. Святой Георгий тоже.