Подлунное Княжество

Если бы кто-то попросил рассказать всадника о тех временах, он скорее всего не поведал бы ничего вразумительного. Далёкое лето безвозвратно ушедшей юности не оставило в памяти Ратибора чётких воспоминаний. Условно его можно было разделить по цветовой гамме: серая дымка ожиданий встреч со Златой и радужно-пьянящая пелена свиданий. Всадник вряд ли бы вспомнил, какие события произошли в княжестве, но мог в точности описать каждую родинку своей суженой, вкус её поцелуев, запах волос и нежность кожи. После Праздника Середины Лета сослуживцы Ратибора начали поговаривать, что молодому всаднику скоро понадобится отдельный домик. Кое-кто язвительно замечал, что пара вполне подходящая — скороспелый вояка и девчонка выскочка. Некоторые советовали Ратибору одуматься и не влезать так рано в ярмо семейной жизни.

Всадник их слушал, но и насмешки, и мудрые советы оставались за пределами понимания. Что могли знать окружающие о его великой любви. Даже не любви, а ЛЮБВИ, той, которой ещё не было на свете, и наверное уже никогда не будет. Так считал Ратибор. С губ его не сходила счастливая улыбка. Слова, обращённые к возлюбленной сами собой складывались в рифмы. Юноше хотелось кричать и петь о своих чувствах. Он жаждал поделиться обретённым счастьем с вечно мрачным и недовольным миром.

Злата тоже сильно изменилась. Не было той дерзкой и готовой по поводу и без повода показать зубы девчонки. Дочь старосты стала приветливой и добродушной. Впервые, она попробовала по-приятельски поболтать со сверстницами-заложницами, и к удивлению обнаружила, что многие из них не настолько уж тупы и чванливы. Неудачливых ухажёров она теперь встречала не ехидной насмешкой, а сдержанным кивком. Те долго смотрели ей вслед и чесали макушки, гадая, какими такими посулами и подарками удалось безусому Ратибору завоевать сердце гордой красавицы. Боярин Иван, щека которого чесалась при каждой встрече с девушкой, утверждал, что волхв Всевед обучил мальчишку тайному слову. Ещё говорили… Мало ли что болтают в красоградских пивнушках и на торговой площади? Все сходились в одном — более красивой пары давно не было в столице. Обсуждали так же сохранится ли любовная страсть в юных сердцах после свадьбы и нескольких лет совместной жизни.

— Время покажет, — философски заявляли те, кто уставал строить предположения.

Время показало… Но совершенно не то, чего ждали многочисленные сплетники. Не то о чём мечтали влюблённые…

* * *

Ратибор проклинал дурацкие обычаи — родительское благословение, выкуп невесты у подруг, трёхдневное застолье в отчем доме каждого из вступающих в брак. Зачем нужны эти чёртовы обряды двум любящим сердцам, спрашивал он себя. Из подсознания всплывало затянутое паутиной и покрытое мхом слово — традиция. Всадник возненавидел традиции. Почему человек паривший на крыльях счастья, должен обязательно рухнуть в пучину отчаяния? Судьба… Ратибор отказался подчиняться судьбе. Зачем гибнут ни в чём неповинные люди? Война… Всадник объявил войну войне. Он поклялся мстить — бескомпромиссно и безжалостно. Какая может быть жалость в мире, где его лишили счастья?!

Всё было потом, а тогда, за месяц до Праздника Собранного Урожая, пьяный от счастья Ратибор провожал Злату в Моховое. Родители девушки обо всём знали. Благословение было пусть необходимой, но формальностью. За неделю до праздника всадник с друзьями (Сиггурд согласился исполнять роль отца, рано осиротевшего Ратибора) выедут в сторону Мохового. Трёхдневное застолье в доме невесты, затем Красоград — три дня в казарме… И они принадлежат друг другу! До самой смерти, и даже после, как говорит во время обряда жрец Калаша. Ратибор сгорал от нетерпения, дожидаясь заветного дня.

* * *

Сообщение о войне пришло внезапно. В один день армия Справедливого перешла восточную границу почти на всём протяжении. Вчера гонцы наместников сообщали, что нет никакой опасности, а сегодня собранное ими ополчение бежит под натиском мятежников. Подмога из Поморья и других западных провинций, выступившая к столице только с началом осенних дождей, безнадёжно увязла на раскисших дорогах. Справедливый прислал к Яромиру гонца с требованием освободить несправедливо занимаемый им трон.

Гонца посадили на кол; всадники и столичное ополчение готовились выступить навстречу стремительно продвигающемуся войску самозванца… Сиггурд с началом военных действий вытребовал место в отряде. Князь доверил ему подразделение разведки. Северянин взял Ратибора себе в помощники.

Всадник воспринял разгоревшийся конфликт, как досадную помеху отодвинувшую сроки свадьбы. С другой стороны это даже неплохо: отличится в предстоящих битвах, чтобы с гордостью поглядывать на родню невесты, после разгрома Справедливого. В победе Ратибор не сомневался. Да и в чём можно было сомневаться.