Подлунное Княжество

— А что дальше?

— Отомщу!

— Допустим. А дальше?

— Там видно будет…

— Чушь. Детский лепет. Надо заранее знать, что ты будешь делать с тем, что желаешь приобрести. Ты жаждешь смерти чародея? Понимаю и всячески приветствую. Ты не знаешь, для чего она тебе нужна. Я смеюсь над тобой!

— Он сгубил моих близких. Уничтожил Родину.

— Глупость! Пора взрослеть, Ратибор. Песни скальдов и красивые саги хороши зимним вечером у тёплого очага и под добрый ковш пива. Каждый мальчишка понимает после первого же похода, что война не романтические бредни, а способ наживы и утверждения своего превосходства над всеми. И над врагами, и над соотечественниками. Боевая слава — красивая упаковка, позволяющая продать подороже свой меч. Оставим скальдам скорбь о возлюбленной и тоску по Родине — поговорим как воины. Что ты получаешь, убивая чародея?

Ратибор снова пожал плечами.

— Я так и знал, — кивнул сам себе Беовульф. — Бессмысленная трата времени и сил. Предлагаю тебе действительно пойти в мои напарники. Мне нужен человек прикрывающий спину, тебе — проводник по здешним местам. В накладе никто не остаётся.

— Я не могу…

— Я так и знал, — Беовульф не огорчился и не обрадовался. — Ты ещё не отказался от идеи изменить Мир в одиночку. Прискорбно, но ничего не поделаешь. Все мы через это прошли…

— Позволь один вопрос.

— Только не о том, где я прячу свои сокровища.

— Нет. Почему ты дважды выручил меня?

— У меня есть свой кодекс — если один против многих, то я на его стороне. Ты сейчас подумал, что это благородство и бескорыстие? Не спорь, вижу, что подумал. Всё гораздо проще — это мой каприз с одной стороны, боевая слава — с другой. К тому же очень приятно окунуть носом в навоз любимого сыночка Дона.

— Кто такой этот Дон? Князь?

— Значит так, — Беовульф, прищурив один глаз, что-то подсчитал в уме. — Одно из правил моего кодекса гласит следующее — принялся выручать, не бросай на полдороги. У меня есть немного времени. Я тебе коротко расскажу о месте, куда ты попал, потом выведу из города. Договорились?

— Спасибо.

— Вот только не надо слёз благодарности и трогательных объятий. Скажем так — я на время позволяю себе быть таким, каким меня представляют скальды. Слушай! — он схватил за ухо проходящего мимо отрока. — Пива моему напарнику из дубовой бочки, что в подвале, а не из помойного ведра. Ясно?!

— Ясно, — пропищал отрок.

— Здесь отличное пиво подают, — сообщил Беовульф.

— Уже в курсе…  — усмехнулся Ратибор.

— Ты о фирменной бурде? Я видел, как у тебя физиономия скривилась, когда пену сдул. Я ещё гадал — решишься отхлебнуть или нет? Не волнуйся, мне эту гадость не подсунут.

— Такие помои и свинья пробовать откажется.

— А вот они не отказываются, — светловолосый бросил взгляд на забитый народом зал, — даже в долг просят. Они и протухшую мочу лакать будут, лишь бы мозги задурить. Быдло!

— Ну не все же…

— Все, — отрезал Беовульф. — Все до единого! Ненавижу двуногих скотов! Я вот всё гадаю, как это случается, что прекрасные девушки превращаются в похотливых бабёнок, а благородные юноши либо в пьяниц, либо в рабов кошеля?

— Ну не…  — попытался возразить Ратибор.

— Все до единого! Не спорь! Поживёшь с моё — убедишься! Человек — самое мерзкое животное!

— И ты?

— И я. Только мерзость моя попривлекательнее выглядит. Снаружи… нутро такое же гнилое, стремления те же — мягче спать, слаще жрать, кошель потуже набить, да побольше девок в постель затащить. И ты таким же станешь! А не станешь — значит, дурак ты прекраснодушный и больше ничего!

— Но можно…