Подлунное Княжество

— Нельзя! Ты вот за чародеем сломя голову несёшься, думаешь — какой я благородный мститель! А поближе глянем — за девчонку мстишь! За невесту свою! И всё! Так чем ты от наёмника Беовульфа отличаешься?! Я, может, в твои годы от трона конунга отказался, в бой с чудовищами рвался! Хотел добро творить! Кому это добро нужно? Им?! — воин окинул взглядом пьянствующих горожан. — Не был я в твоём Подлунном, но уверен народец там точно такой же! Он везде одинаков! И за них ты мстишь?! За скот в человеческом обличье?! От зла их хочешь избавить?! Да для этого каждому из них надо глотку перерезать, потому что основное зло в них самих, а не в каком-то дряхлом колдуне! Ты ему спасибо сказать должен! Погоди спорить! Верю, девчонка твоя красивой была. Верю, было у вас какое-то чувство, которое скальды любовью зовут, а я дурью! Так и скажи спасибо Мериддину, что в тебе всё это сохранилось! Молчи, говорю! Я ещё не закончил. Поживи ты подольше при дворе, и узнал бы, как государственные дела стряпаются, как должности получаются, как неугодные рты закрываются… Ты тогда вряд ли бы скорбел о гибели княжества! А с девчонкой знаешь, как вышло бы? Может, и счастливы вы были бы… пару месяцев. А потом? Потом у одних соседей — мясо в щах жирнее, у других — дом богаче, у той купчихи — сундук с платьями больше, а у этой боярыни — шкатулка с драгоценностями объёмистее. Ты бы сперва терпел, старался бы как-то урезонить, потом бы рукой махнул, начал бы приворовывать, мародёрствовать, лишь бы твоя красавица не ныла да до тела своего тебя бы допускала… А время-то идёт. Это я ещё помалкиваю о таком варианте, что тебя пристукнули бы в каком походе, или ещё хуже — покалечили. Дослужился ты до десятников — силы в тебе ещё много. Глядишь на свою красавицу, а она уже расползлась как квашня, рожа морщинистая, нос багровый, потому как от безделья к бражке пристрастилась. Вместо страстно горящих глаз — водянистые зенки, сводившая с ума грудь свисла до самого пояса, вечно мокрые под мышками рубахи, вечный запах пота и вечное нытьё об отданной тебе молодости. Где же прежняя любовь? Теперь ты ненавидишь сварливую бабу, когда-то приведённую т в дом. Мечтаешь от неё избавиться. Сам идешь к колдуну…

— Замолчи!!! — Ратибор саданул кулаком по стулу. — Заткнись! Не доводи до греха!

Отрок, принесший пиво, выронил кувшин. Беовульф ловко подхватил посудину. Поставил на стол.

— Чего уставился?! — прикрикнул он на мальчишку. — У нас разговор серьёзный. Пошёл прочь!

— Я пойду, — Ратибор встал из-за стола. — Спасибо за выручку, — он одарил Беовульфа холодным взглядом. — За науку…

— Сиди! — нога светловолосого дёрнулась под столом, край скамьи ударил всадника пониже колен, сам того не хотя он оказался за столом. — Видишь, какая неприятная штука — правда? Конечно, мне надо бы посочувствовать тебе, восхититься твоими квестами, охаять чародея… ты меня сразу бы другом обозвал. Пили бы мы с тобой до утра, а потом бы разошлись в разные стороны. Я бы так и поступил, если бы не взялся тебе помочь. Тебя когда драться учили, пряниками угощали и учёными разговорами занимали?

— Больше пинками награждали, — всадник пригубил пиво, немного успокоился.

— Зато ты вон, какого верзилу уложить сумел, — Беовульф кивнул в сторону стола, где недавно пировал покойный Кит. — Значит, пинки пошли на пользу. Я тебя сейчас тоже драке обучаю. Только не кулачной…

— Ты чем-то похож на Сиггурда, — признался всадник.

— Мы, северяне, народ суровый. Жизнь заставляет… Не о том сейчас речь. Я говорил не для того, чтобы тебя обидеть, а чтобы ты уяснил — иногда лучше потерять, чем получить желаемое. Поймёшь, когда чародея к праотцам отправишь… Чем больше у человека иллюзий, тем дольше не становится он человеком. Если считать за род людской всё это быдло, — Беовульф третий раз за время разговора обратил взгляд на гуляк. — Ну, по тебе видно — ты ещё не скоро к нашей кампании присоединишься. Я, может, даже и завидую тебе. Представляешь, в окрестностях василиск объявился: так вместо того, чтобы выйти на бой с чудищем, эти уроды целыми днями пьянствуют, чтобы не страшно было, когда василиск до города доползёт… Хотят сдохнуть и сами того не заметить.

— А ты?

— Что я? Мне за сражение с чудовищем никто не платил! Я сегодня в Новойарке, завтра ещё где-нибудь. Мне на его судьбу глубоко наплевать.

— Я видел василиска. Его ласка прогнала.

— Жаль. Одним гадюшником бы меньше стало. Всё бы воздух на время очистился. Ладно, хватит о приятном. Пора полезным заняться. Время поджимает. Тебе до захода надо город покинуть. Слушай и не перебивай.

* * *