Подлые Богатенькие Парни

— Крид остаётся здесь, — шутит она, и я вздрагиваю. Мне даже не нужно притворяться; моё отвращение к нему непроизвольно. — Но я уже предупредила его, чтобы он держался от тебя подальше. Он, вероятно, будет занят с… ты знаешь, что бы это ни было, что бы он там ни делал. — Миранда бросает свою сумку рядом с входной дверью как раз перед тем, как мы оба слышим щелчок замка. Мы обмениваемся взглядами, когда дверь распахивается и входит Крид, замирая, когда замечает меня в своей гостиной.

— Хай. — В этом слоге есть мрачная нотка, его голубые глаза скользят по мне. Он замечает мои розово-золотистые волосы и невозмутимое выражение лица, а затем оглядывается на Миранду, закрывает за собой дверь и затем тянется, чтобы расстегнуть рубашку. Непрошеный мой взгляд падает на его длинные пальцы, наблюдая, как ткань его рубашки расходится и обнажает гладкие, твёрдые мышцы под ней. — Я войду и выйду. Не беспокойся, помощь не нужна.

— Ты можешь идти к чёрту, — огрызается Миранда, упирая руки в бёдра, когда её брат проносится мимо, захлопывая за собой дверь своей спальни. Как раз перед тем, как она закрывается, я мельком вижу его спину, сплошные извилистые мышцы на худощавом теле. Чёрт. Когда я снова смотрю на Миранду, она таращится на меня, разинув рот. — Ты засматривалась на него? — задыхается она, и я такой ужасный лжец, что мой рот просто открывается и закрывается пару раз. — Ты заглядывалась на него! И после того, как он был груб с тобой.

— Я… он… Я не слепая, — ворчу я, скрещивая руки на груди. Мои щёки пылают, когда я снова выглядываю в окно и вижу, как Тристан провожает Харпер и Бекки к машине. Однако он не садится внутрь, просто помогает им сесть и закрывает дверь, прежде чем отступить назад. Хм. Он тоже не уезжает на неделю? Если я в конечном итоге застряну здесь с несколькими Идолами, этот День благодарения может стать похуже, чем в тот раз, когда папа потерял сознание от слишком большого количества пива, а сырая индейка протухла на кухонной стойке. Мне тогда было всего пять лет, иначе я бы попробовала приготовить её сама.

— Отвратительно, — бормочет Миранда, дрожа и тряся головой, конский хвост развевается. — Я всё ещё думаю, что тебе следует перезвонить Заку. — Я поджимаю губы, но мой телефон прожигает дыру в кармане.

От Зака: «Я сожалею о том, что случилось с твоим отцом. Я буду в городе на День благодарения, если ты хочешь, чтобы я заехал за тобой».

Я думаю, чёрт возьми, к чему это приглашение? Мой мозг лихорадочно ищет объяснение, но ничего не приходит в голову. Слова Зака, обращённые к Тристану, эхом отдаются в моей голове: прибереги это для осенних каникул, придурок. Приберечь что? Вся эта ситуация странная.

— Почему бы и нет?

— Потому что он обращался со мной как с полным дерьмом в течение многих лет, а потом встречался со мной скрытно в течение шести месяцев. Например, он никогда ни одному человеку не говорил, что мы вместе. — Глядя вниз на свои руки, я ковыряю кончики ногтей. Мне бы действительно не помешала новый маникюр. Красный лак, которым я покрыла их на Хэллоуин, отваливается рваными кусками.

— И что именно вы делали, когда были вместе? — спрашивает Миранда, плюхаясь рядом со мной на подоконник. Она заговорщически наклоняется ко мне, её глаза сияют. Мне жаль разочаровывать её, но рассказывать особо нечего. Кроме того, Крид находится всего в одной двери отсюда, и я не собираюсь раскрывать никаких секретов.

— Ходили в кино. Гуляли по парку. Целовались. — Я пожимаю плечами и провожу пальцами по волосам. Я всё ещё привыкаю к длине, но мне нравится новый цвет. Розовое золото мне идёт, а осветлённые брови, который мне сделала Миранда, получились действо неплохими. — Что же ещё?

— Значит, ты просто собираешься его игнорировать? — подталкивает она, вздыхая и прислоняясь спиной к окну. Её глаза осматривают квартиру, её простые, но элегантные белые диваны, люстру над обеденным столом, мини-кухню. Даже в Гренадин-Хайтс такая квартира обошлась бы в десять раз дороже обычной месячной зарплаты моего отца. Для студенческого общежития это просто… чересчур. В Бёрберри всё чересчур. Мне нравятся мои занятия, но я не уверена, как я отношусь ко всему остальному.

Дверь в спальню Крида открывается прежде, чем я успеваю ответить, и я разинула рот, когда он выходит в серых спортивных штанах, низко сидящих на бёдрах, эти великолепные V-образные линии его тела бросаются в глаза при слабом освещении. Они настолько заметны, что отбрасывают тени. Входя, он натягивает на себя майку, и я успеваю заметить широкую, плоскую грудь и живот, прежде чем он, наконец, опускает её. Почти уверена, что я даже видела татуировку, но не точно.