Подмастерье палача

Утром люди шли в церковь, послушать праздничную мессу. А днем народ, празднично одетый, с дудками и трубами, ходил по городу, пил пиво и вино, плясал и водил хороводы вокруг костров, а вечером городские власти устроили пускание фейерверков и факельные шествия. На городских площадях почти непрерывно шли выступления и представления артистов, певцов, жонглеров и акробатов. Кроме этого, артисты, с разрешения городских властей, устраивали шумные, красочные шествия по центральным улицам, веселя народ своим пением, звуками рожков и барабанов.

Когда я спросил у Пьера, как мы будем работать в праздники, тот засмеялся и сказал, что точно так же, как городская стража и добровольные пожарные. Из чего нетрудно было сделать вывод, что без преступлений и пожаров не обходится ни один праздник. Правда, мое огорчение по поводу неудавшихся праздников компенсировалось моим прекращением контракта и возвращением свободы, а особенно я обрадовался, когда нам сказали, что на праздники состоится казнь, так как теперь это ко мне не относилось.

«Теперь это не моя забота», – радовался я, при этом бросая на хмурого и трезвого Жана ехидные взгляды.

В день казни, как и ожидал, я получил от мастера выходной, поэтому сразу после завтрака ушел, провожаемый завистливым взглядом Жана. Выйдя на улицу, сразу направился в сторону дома Николь.

Девушка только встала и еще окончательно не отошла от сна. Я целую ее лицо, ласкаю грудь, пока та не становится твердой, затем рывком задираю нижнюю юбку и, обхватив бедра, резко тяну ее на себя. Она тихо охнула, когда я вошел в нее, и замерла, стоило мне начать ритмично двигаться. Замираю на какое-то мгновение, наслаждаясь, но нетерпеливый рывок ее бедер заставляет меня снова начать движение, затем в какой-то момент нежность исчезает, на ее место приходит животная страсть…

Утомленные, мы какое-то время лежали, а потом стали приводить себя в порядок. Хотя я был бы не против продолжить наши любовные игры, но Николь заявила, что ей мало праздника в кровати, она хочет вина, веселья и танцев. После того, как привели себя в порядок, мы вышли на улицу и первым делом направились в таверну под названием «Веселый гусь». Там я решил побаловать девушку, взяв вместе с едой вместо обычного вина довольно дорогой алкогольный напиток под названием «гипокрас». Согласно рецепту, озвученному нам хозяином заведения, тот состоял из самого лучшего бургундского вина, сильно подслащенного медом и приправленного «королевскими», то есть благородными, пряностями (корицей, имбирём, гвоздикой).

Николь, попробовав его впервые в жизни, сказала, что никогда в жизни не пила вкуснее вина, после чего, лукаво улыбнувшись, тихо сказала, что у нее найдется способ, чтобы отблагодарить меня. На закуску мы взяли риссоли (слоеные пирожки) с начинкой из сыра, рубленой свинины и мелко нарезанных вареных яиц.

Первым делом мы отправились на ближайший рынок, откуда уже с утра доносились веселые крики и музыка. Я собирался выстроить маршрут нашей прогулки так, чтобы исключить посещение казни, да и сама девушка не заявляла подобного желания, ей пока хватало праздничной атмосферы, веселых и нарядных людей, которые шли, приплясывая и распевая песни. Где-то звонко запела труба, и тут же ее звук подхватили рожки. Вместе со звуками праздника мешались громкие голоса уличных торговцев, снующих в праздничной толпе.

– Вкусный шампанский сыр! Самый вкусный сыр из Бри!

– Лучшее бургундское вино! Радует душу и веселит сердце!

– Пирожки с угрем! Горячие пирожки с курицей и душистыми травами!

Добравшись до ближайшего рынка, мы остановились и стали смотреть представление, правда, с середины действия, но Николь это не смущало, так как, похоже, она уже видела этот спектакль. Стоило закончиться представлению, как девушка схватила меня за рукав и потащила дальше, через праздничную толпу, пока мы не наткнулись на торговку певчими птицами. Какое-то время стояли и слушали птичьи трели, потом, увидев торговца-лоточника, я купил ей в подарок румяна и пузырек с растертым в пыль крахмалом для женских лиц, который заменял здесь пудру. Николь всему радовалась, все ей было интересно – она подпевала менестрелям, заливисто смеялась смешным сценкам, которые изображали бродячие артисты, восторженно тыкала пальцем в кукол, словно маленькая девочка. Мне же, честно говоря, было скучно, но при этом улыбка не сходила с моих губ. А как я заливисто и весело смеялся!

Неожиданно у самого края рынка она вдруг заметила группу людей, собравшихся у стола, покоящегося на козлах, и, схватив за руку, потащила меня туда. Девушка явно знала, что там происходит, а мне пока было невдомек. Стоило нам подойти, как я увидел сидевшего за столом, хорошо одетого толстяка в черной бархатной шапочке и плаще с серебряными галунами. За его спиной возвышались два сержанта с кинжалами и мечами на поясе. Рядом с менялой пристроился его помощник – худощавый юноша. Он взвешивал монеты на маленьких весах, а толстяк вписывал цифры в реестр.

«Да, Николь, права, на это надо посмотреть».