Подменыш

Женщина поискала в кармане коляски, нашла сумку и достала черно-красную детскую кружку. У Аполлона были заняты обе руки, и он взглянул на мальчишку, который стоял рядом, но не делал ничего полезного, и тот посмотрел на него почти с благодарностью, что получил такое простое задание. Он взял кружку и поставил ее на пол.

– Охххххххх!

Руки Эммы, слишком скользкие от пота, не удержались на стойке.

– Руки и колени, – сказала она Аполлону. – Я должна встать на четвереньки. Помоги мне.

– Парни, – позвал Аполлон. – Мне нужно, чтобы вы еще немного ее подержали.

– А вы куда? – спросил Ковбой в панике.

– Я возьму пальто.

– Мне не нужно пальто! – выкрикнула Эмма.

Но Аполлон, не слушая ее, принес пальто и расстелил его на полу. Маловато, конечно, маловато. Он пожалел, что не прихватил с собой пиджак, который ему дали напрокат в «Були». Он снова наклонился к Эмме.

– Сейчас я сниму с тебя колготки, – извиняющимся голосом сказал он.

– Мы справимся, – простонала Эмма.

И тут они услышали грохот открывающейся двери вагона. Четвертый мальчишка вернулся с проводником, который показался Аполлону таким же юным, как танцоры.

– Черт побери, – сказал тот.

– Есть ли шансы, что мы скоро поедем? – спросил Аполлон.

– Черт побери, – повторил проводник.

Женщина с детьми перегнулась через коляску сына и ущипнула проводника за ногу.

– На третьем рельсе пропало электричество, – пояснил проводник, который немного пришел в себя, но продолжал тереть ногу. – Я пойду назад и сообщу о вас по радиосвязи. Они пришлют «Скорую помощь». Однако на это тоже потребуется некоторое время.

– Охххххххх!

Аполлон попросил его позвонить побыстрее, хотя знал, что никто не успеет приехать вовремя. Получалось, что помощь Эмма могла получить только от тех, кто находился в вагоне. Проводник ушел, и, когда дверь в соседний вагон закрылась, окна облепили любопытные лица. У них появились зрители, сообразившие, что тут происходит нечто невероятно интересное. И хуже того, Аполлон увидел огоньки камер мобильных телефонов, снимавших их с Эммой.

– Ковбой, ты можешь со своими ребятами сделать так, чтобы эти люди не пялились в наш вагон? Как-то прикрыть окна?

Мальчишка окинул взглядом вагон.

– Легко.

У обеих дверей собралась куча зрителей, за спинами у них толпились еще любопытные.

– Уверен? – спросил Аполлон.

Паренек, который привел кондуктора, рассмеялся.

– Большинство из них старается оказаться как можно дальше, когда мы входим в вагон. – Он прижал руки к груди и демонстративно содрогнулся. – Эти черные парни такие страшные!

Остальные мальчишки рассмеялись.

– Мы с ними справимся, – заявил Ковбой и улыбнулся.

И они разошлись по двое к каждому концу вагона.

– Представления не будет, леди и джентльмены! – крикнул Ковбой.

Аполлон опустился на четвереньки и подполз поближе к Эмме. Голова у нее была опущена, влажные, спутанные волосы рассыпались, прикрыв лицо. Он поднес детскую кружку к ее губам и приподнял голову, потом наклонил кружку и позволил ей сделать два глотка.

Потом он снова поставил кружку, пытаясь понять, как сможет встать за спиной Эммы, чтобы принять ребенка и одновременно давать ей воду, поддерживая с ней контакт, чтобы немного успокоить. Он посмотрел за спину Эммы и обнаружил, что женщина с детьми не сводит с них глаз. Когда она вошла в вагон, ему показалось, что их с Эммой соединило какое-то сильное чувство, они обменялись взглядами и без слов что-то друг другу сказали. Аполлон знал, что ему никогда этого не понять. Он умоляюще посмотрел на женщину, она через пару мгновений погладила дочь по голове и встала, придвинув поближе к девочке коляску, и та повернулась к брату.

Женщина взяла кружку и заговорила с Эммой по-испански, тихо и успокаивающе, возможно, как раз то, что Эмме требовалось. Она даже потянулась вперед и прижалась лбом к плечу женщины, создав такое острое ощущение близости, что оно казалось почти мистическим.

Аполлон оглянулся через плечо и увидел, что мальчишки стоят к ним спиной и размахивают руками, чтобы помешать зевакам фотографировать происходящее. Он снял с Эммы туфли, спустил до колен колготки, потом положил руки на бедра и слегка надавил – это успокаивало Эмму в третьем триместре беременности.

И заговорил, обращаясь не к жене, а к их ребенку.

– Мы с нетерпением ждем встречи с тобой, – сказал он.

Глава 16