Подножье тьмы

– Я за смертную казнь. Когда в стране нет порядка, нужна сила. У меня у самого дочка. Ей двенадцать лет. Если бы ее кто-то увел, я бы весь район на уши поднял. Я бы на барахолке пушку купил. Ковры бы продал, холодильник, а пушку бы купил. Зачем мне милиция? Я в милицию не пошел бы. Чем они помогут? Только скажут, чтобы отвязаться – сам, дескать, виноват, не отпускай детей от себя.

Женя, 21 год, студентка:

– Ой, я слышала! Такую информацию надо широко распространять, чтобы все люди знали. Передать по радио и по телику, чтобы все, кто дома, разом бы выглянули в окна и засекли преступника. Можно ведь так? И в тюрьму посадить… Ой, даже не знаю!.. Когда у меня дочь будет, я ни на шаг ее не отпущу от себя!..

Варвара Сергеевна, 60 лет, домохозяйка:

– Да чего? У меня у самой мальчишка терялся. Пристала тут одна, пошли, мол, со мной, Олежка. А он у меня хоть дурак, но твердый. Далеко не пошел. Я его тогда как козла выпорола. Драть детей надо почаще, тогда и бегать не будут.

Екатерина Павловна, 76 лет:

– А всякое бывает. Кому привиделось, кому показалось. Тут ведь главное, какая мать. Одна умрет с горя, другая заболеет. Ну чё это вы! Ребенок есть ребенок! Хочешь мороженным его угостить, угости. А зачем уводить куда-то? И говорить не о чем. Это просто распустились люди. Точно говорю, распустились. Построже бы с ними надо."

Интересно, что бы Сима сказала?

Потребовала смертной казни? Рассмеялась? Не обратила внимания? Чужая беда, что там ни говори, чаще всего не наша.

К черту!

Он не хотел думать о Симе.

Изгоняя Симу из памяти, перелистал оставшиеся вырезки.

Далеко не все соответствовали главной теме, но вряд ли Роальд вложил вырезки в папку случайно.

Чем больше вчитывался Шурик, тем беспросветнее обрисовывался огромный мир, лежащий где-то там, за окнами его ночной квартиры – вопящий, летящий, орущий, кипящий как котел с дурацким варевом. А ведь многие читатели газет дальше криминальной хроники и не идут, подумал Шурик, им вполне хватает криминальной хроники, ничего другого они не читают.

Перед Шуриком медленно открывалась тайная жуткая жизнь города. Жизнь, о которой узнаешь, лишь вплотную с нею соприкоснувшись. Жизнь, которая даже на страницах газет выглядит пугает.

У гражданина из Киргизии изъят на железнодорожном вокзале обрез шестнадцатого калибра. Хулиганов боюсь, объяснил вооруженный киргиз. Везде хулиганы. В поезде хулиганы, в автобусе хулиганы, на улице хулиганы. Никуда не денешься от хулиганов, хочешь не хочешь, надо вооружаться…

Паренек четырнадцати лет в компании с неизвестным мужчиной ограбил жителя с улицы Дачной. Угрожали дачнику ножницами. Больше всего усердствовал мальчишка. Боясь потерять глаза, несчастный расстался с золотыми часами и с тощим, но своим кошельком. Хоть чугунные часы заказывай, пожаловался он милиционерам. За год уже двое часов отобрали. И получку впервые за три месяца получил…

В облбольницу привезли молодого человека – колотая рана горла. Медсестры и врачи сбились с ног, пытаясь облегчить участь пострадавшего. К счастью, операция прошла успешно, хирург постарался – к утру израненный пришел в сознание. Правда, в тот же день выяснилось, что до того как стать жертвой этот самый молодой человек сам жестоко избил и изнасиловал в подвале жилого дома девятнадцатилетнюю медсестру… той же самой облбольницы!..

Гражданин Монголии, назвавшийся лирическим именем Долгорсурен, слушатель курсов повышения квалификации учителей, в своем студенческом общежитии поссорился с земляком, носившим не менее лирическое имя – Эрденгулапакувсандент. В драке участвовал еще один человек, имени которого граждане Монголии не знали. Просто познакомились на улице, выпили водочки, зашли в общежитие. А дальше ран…