Подобный богу (= Убить зло)

А почему бы нет? "Привязанный к переднику своей сестры". Нет, не совсем так. Тебя одновременно и тянуло к ней, и что-то отталкивало. Дно этой соблазнительной уютной гавани было усеяно опасными подводными камнями. Может, за всем ее тактом, компетентностью и замечательной силой тебе виделось властолюбие, которое со временем сделает тебя жалким и нерешительным рабом ее воли и сострадания. Или это было какое-то простое чувство, из тех, которые так трудно облечь в слова.

Ее попытка оказалась бесполезной. Когда на следующий день ты уезжал в Кливленд, все, кроме Ларри, плакали; этот отъезд не был похож на предыдущие; он означал начало конца вашего дома и семьи.

В этом смысле еще более бесполезными оказались твои собственные попытки помочь Ларри. Конечно, в таких внешних моментах, как место в жизни, его кратковременные приятели и интеллектуальные интересы, эти попытки оказывали на него некоторое воздействие.

Однажды Ларри даже охотно последовал твоему совету в выборе костюма, а быть ближе к человеку, чем его одежда, невозможно. Но в менее существенных вопросах твоя личность не оставила в нем ни следа.

Как поразительно, что он иначе, чем ты, перешел от сумрака колледжа к яркому дню самостоятельной жизни! Он примчался с запада в Нью-Йорк, как теленок, доверчиво и требовательно толкающий мать в живот в поисках молока. Прошло около недели после того, как Эрма вернулась из Европы, потеряв своего бесподобного Пьера, и мы только что встретились с ней за ленчем.

Ларри был приятно поражен роскошной обстановкой офиса, но вовсе не испытывал благоговейного восторга. Почти сразу же он заявил, что ни разу должным образом не поблагодарил тебя за то, что ты дал ему возможность закончить колледж, но невероятно благодарен тебе и что возместит все добром, как только сможет, как страшно он рад, что все уже позади.

- В основном вся эта учеба ерунда. На самом деле никто не знает того, что преподает, за исключением футбола. Я рад, что закончил колледж. Ты уже решил, с чего мне начать разносить на части это здание?

Он предоставил решать все тебе. А ты этому радовался, не подозревая, что при юношеской энергии, бьющей фонтаном, его просто не интересовали подробности устройства. Кроме того, все было уже решено. Дик проявил исключительное благородство и отнесся к Ларри благожелательно и сердечно, как если бы он был его младшим братом.

Полгода Ларри проработал на заводе в Огайо, еще шесть месяцев провел в мичиганских рудниках, потом несколько недель в Нью-Йорке, а затем его работу прервала война.

Письма Ларри и Джейн были той единственной живой связью с конечными потребителями несущих смерть стальных игрушек, поставка которых приносила Эрме по шесть тысяч долларов в день. Как казначей корпорации, ты имел возможность наблюдать за сумасшедшим приростом бессовестных доходов с подходящим случаю ироническим восхищением. Но, как цензор, ты считал, что рассказы Ларри из окопов послужили бы великолепным фронтисписом для толстеющих на глазах гроссбухов, которые каждый вечер запирались за массивными стальными дверьми в подвалах Бродвея.

Вернувшись с войны капитаном с множеством наград, Ларри как ни в чем не бывало уселся за свой рабочий стол. В глазах его читался вопрос, которого не было прежде, но он предоставлял тебе самому догадываться о его смысле. Смотрел ли он так на Джейн? Но что ты знал об отношениях Ларри и Джейн?

Еще очень молодым, он завоевал себе на фирме прочное положение, так как хорошо знал цену своим способностям и энергии. Но в течение многих месяцев, незаметно слагающихся в годы, ты почувствовал в отношении его некое загадочное смущение. Тебя мучила природа этой неловкости, ты пытался понять, почему тебе так тревожно, не подозревая, что его успехи в работе оправдывали твое согласие на деловую карьеру у Дика.

Взрыв произошел в неожиданно трудный момент. Незадолго до этого Ларри удалось с поразительным успехом завершить переговоры о поставках металлоконструкций для сооружения Кумберлендского моста в Мэриленде. Ты слышал, как Дик предложил ему значительное вознаграждение, гораздо больше тех премий, которые когда-либо получал ты. Трудность же момента заключалась в том, что накануне вечером Эрма впервые обнажила свои прелестные зубки, показав себя с совершенно новой, крайне неприличной стороны. В результате на следующий день захотелось посидеть за ленчем в одиночестве, и настойчивое желание Ларри составить тебе компанию было неприятно. Когда сразу после того, как вы заняли обычное место за угловым столиком в клубе, он объявил, что хочет уйти из "Карр корпорейшн", ты испытал лишь легкое раздражение, как если бы он сообщил, что намерен бросить в твою тарелку с супом муху.

- Ты, конечно, не серьезно, что это за шутки?

- Я не шучу. Я намерен уволиться.

- Господи, да ты с ума сошел! Что с тобой стряслось?

Что ты надумал?

Ларри отпил глоток воды и развернул салфетку, явно испытывая замешательство: