Подольские курсанты

– Как глупо-то вышло, товарищ лейтенант… Даже доехать не успел… Как все глупо… Теперь уж без меня…

Он стиснул зубы, на мгновение замер, словно ожидая команды, потом выдохнул и затих. Бинтовавший рану Мусеридзе не сразу понял, что произошло, а когда увидел застывшие Лехины глаза, бросил бинт и медленно поднялся с колен.

– Возьмите его и – все в лес.

Короткий бой на шоссе уже закончился. «Мессеры», истратив остатки боезапаса, сделали последний заход и исчезли в затянутом серыми облаками небе.

Богатова вынесли из автобуса и положили на обочине.

* * *

Передовому отряду курсантов удалось проскочить до начала воздушной атаки. Фашисты по-прежнему сосредотачивали усилия на бомбардировке столицы. Позже из допроса пленного аса выяснится, что колонну машин основного отряда немецкие летчики заметили случайно. Растянутая по шоссе, с включенными фарами, она вдруг представилась гитлеровцам крупным соединением, движущимся из Москвы в сторону Малоярославца. На разведку были брошены те самые «мессеры», которые и расстреляли основную колонну курсантов.

Сашка сидел в кузове головной машины и сжимал в руках драгоценный ящик с прицелом. Вспомнилось, как ругался водитель их машины, пожилой небритый мужик с желтыми от махорки пальцами: «Снарядов в кузове – под завязку, да еще пятнадцать человек сверх того посажено. А это ведь не паровоз, а полуторка…» На что начальник их отряда, капитан Россиков, весело отвечал: «Ничего, доедем. У нас у каждого весу не больше сорока килограммов. Вы, главное, на ухабах потише». Посмеялись и поехали. Но на ухабах водитель, действительно, сбрасывал скорость, видимо, помнил о наказе капитана.

А еще Сашка думал о Маше. Он все не мог забыть ту ночь в санчасти.

Напротив него курсант Сомов картинно представлял ребятам, как сражается с вражескими танками.

– Мы подпускаем его поближе, – Сомов нарочно затягивал паузу, – и в упор – раз!

– Эх, поскорее бы, – вздохнул кто-то. – А то ждать да догонять – хуже нету.

– Теперь уже скоро.

Сашка перевел взгляд туда, где из вечернего мрака навстречу им бежала выхваченная светом фар черная полоса дороги. По сторонам тянулись придорожные деревни, лес да сонные поля, уходящие в осеннюю темень.

Неожиданно далеко впереди у обочины мелькнул огонек. Что это? Избушка? Но почему так близко к дороге? А вдруг засада?

Сашка встрепенулся, перехватил ящик с прицелом и стал показывать командиру вперед, на приближающийся непонятный огонек:

– Смотрите, товарищ старший лейтенант, что это там?

Сидящий рядом старший лейтенант Носов, до этого как будто дремавший, вскочил на ноги и принялся колотить по крыше кабины:

– Стой! Стой, тебе говорят!

Полуторка нехотя сбавила ход, затормозила у обочины. Следом за ней остановилась и вся колонна. Из кабины выскочил старший лейтенант Мамчич:

– Что случилось?

Носов указал на огонь. Теперь уже было видно, что это костер, при свете которого несколько человек возятся около сломанной, доверху набитой сеном телеги.

Мамчич направился к ним. Крепкий мужик, на вид лет сорока, коротко стриженный, в подпоясанной солдатским ремнем телогрейке, пытался приладить отвалившееся колесо. Помогал ему парнишка лет четырнадцати, худой, в черном, не по росту, пиджаке и широкой кепке. Возле самого огня, зябко кутаясь в светло-серое пальтишко, притопывала замерзшими ногами девушка с миловидным лицом и испуганными глазами.

Мужик смерил подошедшего командира подозрительным взглядом. От старшего лейтенанта не ускользнуло то особенное внимание, с которым их разглядывали крестьяне. В любом встречном мерещились воры или шпионы. Эти походили больше на бегущих из колхоза единоличников или дезертиров: мужик, хоть и был немолодой, вполне годился для призыва в армию.

– Здравствуйте. – Мамчич старался казаться спокойным. – Всем оставаться на месте. Кто такие? Откуда? Что везете?

Мужик положил колесо и, не глядя на парнишку, буркнул в его сторону:

– Гринька, слышал? Стой на месте. Что везу, что везу… Старье всякое: обувь, штанов пару, зипун. Кума отдала, у ей отец помер, что ж добру пропадать… Покажь, Гринька!

Парень шагнул к телеге, достал из-под сена пару валенок. В этот момент острый взгляд Мамчича уловил под копной едва заметное движение. Или показалось? Игра света и тени? На всякий случай он расстегнул висевшую на поясе кобуру.

– А вы кто такие? – Мужик недобро зыркнул исподлобья, но тут же поспешил объясниться: – Война как-никак. Шпионы, говорят, по округе шныряют, – он заметно смутился, – бывает, даже в форме…

– Мы свои, из Подольска.

– Кто вас знает. Вчера вон в Кувшиново тоже вроде свои зашли. Четверых убили, а председателя с собой увезли. На что он им сдался? Пожилой человек, инвалид – без руки.

Мамчич напрягся: ему снова показалось, что в телеге кто-то прячется. Девушка перехватила его взгляд, замерла, перестала притоптывать. В свете костра ее лицо сделалось напряженным.

– Кума, говоришь… – Мамчич знал, что с дороги за ним следят курсанты, которые, если что, помогут; но они далеко, а эти рядом: не успеешь, как говорится, и глазом моргнуть.