Подонок

Девушка с ресепшена просит взять вещи и как можно скорее покинуть комнату, но, к счастью, мы не брали с собой багаж, так что выходим достаточно быстро. По дороге к лифту наблюдаем презабавнейшую картину: наша соседка, та самая девица с загипсованной ногой, ругаясь, ковыляет к выходу. Она насквозь мокрая, рубашка липнет к телу, а с волос капли падают на пол, оставляя на ковролине мокрые следы.

– Что может случиться в пентхаусе отеля! – бурчит соседка, пока мы едем. – Сиди на диване и не шевелись! Выкуси, Архипов! Я сломала трубу!

Поворачиваясь к нам, добавляет:

– Извините. Это я что-то там открутила – и оно ка-а-ак прорвет!

– Вряд ли, – улыбаюсь я. – Просто косяк с трубами. Сейчас переедем.

Однако – увы. Свободных мест больше нет, к тому же пенхаус, где лопнула куча труб, залил водой и этаж под собой, так что и люксы нам предложить не могут.

– Боюсь, мы будем вынуждены попросить вас остановиться в другом месте. Но я сейчас узнаю, в каких отелях есть свободные места и мы компенсируем вам разницу в цене.

Лиана осторожно трогает меня за плечо.

– Ты пил вино?

– Нет, а что?

– Тогда поехали домой. Возьмем букет, вино, фрукты – и поедем домой, посидим на пляже или перед камином.

Перед камином… мне нравится, особенно если вспомнить, как мы перед ним валялись вчера.

– А ужин и день рождения?

– Мне нравится тот дом. Там уютно. И есть собака.

– Собака, – передразниваю Лиану я. – Собака спит уже. А тут мы с фруктами. Ладно, поехали, а то вдруг соседку тоже рядом с нами поселят.

Сергеева фыркает. Оформив возврат, мы идем к стоянке. Едем домой. Мне нравится эта фраза. Она звучит лучше, чем все есть на самом деле.

Пес встречает радостным лаем. Кидается сначала ко мне, а потом смотрит на Лиану – и снова на меня, будто вопросительно. Умная зверюга. Я ловлю себя на мысли, что, если вдруг найдется хозяин, то отдавать собаку будет жалко. Я киваю ему – и он кидается к Сергеевой, обнимается, бешено виляет хвостом и облизывает ее лицо под счастливый смех.

– Погуляешь с ним? – спрашиваю. – Я пока сварю кофе.

И глотну немного вина. За весь день я толком один раз поел утром, в кофейне, поэтому сейчас зверски голоден.

Успокаивающе шумит море, волны набегают на темный песок и хлопья пены остаются то тут, то там, медленно исчезать в лунном свете. Небо усыпано звездами. Воздух пахнет весной. Лгут те, кто утверждает, что на северном море нет атмосферы лета. Я могу почувствовать ее, просто закрыв глаза, вдохнув свежий воздух.

Из окна в кухне я наблюдаю, как пес и Лиана носятся по пляжу. Неясно, кто из них больше радуется такому развлечению. В очередной раз меня мучают мысли о том, какая же Сергеева юная. Ей бы играть с собакой, бегать с подружками на концерты и прыгать со свидания на свидание в поисках идеального принца, а не вот это вот все.

Но, пожалуй, я бы хотел показать ей свой мир. Свозить Прагу, чтобы рано утром сфотографировать ее на Карловом мосту. Выбрать подарок, непременно из серебра с чешскими гранатами, чтобы подарить его на Староместской площади, под Пражскими курантами. Угостить кусочком шоколадного торта под кофе на одной из уютных улочек. Купить с лотка трдельник, смеяться над тем, как она пытается выговорить название и таскать клубнику с тающей верхушки мороженого. Может, завернуть в музей секс-устройств, просто чтобы насладиться румянцем на ее щеках.

Ей должна понравится моя Прага. А мне понравится Лиана в знакомых декорациях.

Пока я размышляю, как бы затащить ее в Европу, на улице становится совсем холодно. Собака, получив лакомство, отправляется спать, а я слышу, как Лиана поднимается по ступенькам.

– Сергеева, я дебил, – кричу ей.

– Почему?

– А мы зря на полу спали. Здесь в гостиной диван раскладывается. Давай сегодня на нем, а то я себе почки отобью. Старость, знаешь ли, не радость.

Она хихикает, допивая мое шампанское, и кидается помогать. Заправлять небольшой диван вдвоем, будучи пьяными – та еще задачка. В конце концов, я отступаю, позорно признавая, что с женщиной в таких вопросах не тягаться.

Мне хочется ее поцеловать. На кухне стынет ужин, а я не могу справиться с сумасшедшим влечением. Мы целуемся, забыв о второй подушке – и теперь у нас она одна, общая.

Из кольца моих рук ей никуда не деться. Такая власть опьяняет почище вина, я чувствую, как волнами накатывает возбуждение. Как кот играет с безвольной от страха мышкой, так я играю со слабой хрупкой желанной девочкой. Вырываю у нее сладкие жалобные стоны, перехватываю руки, готовые ногтями вцепиться в мои плечи.

Нежная, горячая кожа под моими губами покрывается мурашками. Соски твердеют, а проникновение получается влажным и горячим. Лиана выгибается подо мной с гортанным стоном, отчего грудь ее соблазнительно приподнимается.

Я нахожу пальцами напряженный клитор, чтобы снова начать любимую игру. Доводить Лиану до исступления, удерживая на самом краешке, и начинать все заново. Снова и снова, пока не попросит, задыхаясь, пока в затуманенном страстью взгляде не останется ничего, пока вселенная не ограничится мной.