ПОДОНОК

Выучено, монотонно.

– Спасибооооооо.

Я расплакалась и сжала руку врача.

– Спасибо вам огромное. Я даже не знаю… у меня нет слов. Я… простите мне, что я устроила у вас в кабинете… спасибо вам.

– Войтову просто повезло иметь такую женщину, как вы… готовую спать под моим кабинетом.

Усмехнулся одним уголком рта и аккуратно высвободил руку.

– Я бы пригласил вас поужинать со мной в знак вашей мне благодарности… если бы не видел, как вы одержимы моим пациентом.

Развернулся и ушел по коридору, на ходу расстегивая халат и снимая маску с лица.

А его слова снова и снова воспроизводились у меня в голове. Я всем своим существом противилась им и в то же время понимала, что он прав. Есть что-то во всем этом совершенно нездоровое. В том, что я чувствую к этому мальчику.

– Оля, ну что я вам скажу, пока что рано делать прогнозы, одно ясно, что операция прошла успешно. Теперь нужны его усилия и ваши. Он должен хотеть встать на ноги. Он должен к этому стремиться всей душой, иначе ничего не получится. Спасение утопающих… ну вы сами знаете.

Конечно, я знала. После бессонной ночи в реанимации, куда меня пустили, чтоб я дежурила у постели Вадима, пока он отходил от наркоза, прямо с утра за мной зашла Евгения Семеновна и увела к себе в кабинет. Она расписала для меня схему лечения и физиотерапевтических процедур, а так же чем кормить Вадима первое время. Волком она на меня уже не смотрела и иногда казалась даже благосклонной. Правда, отчитала за то, что я нахамила Антону Юрьевичу. Он у них звезда и светило, с ним надо вежливо и нежно. Но меня меньше всего волновала душевная организация хирурга, меня гораздо больше волновало, как прошла операция, и что думают после обхода врачи.

– Ему нужен какой-то рывок, какая-то веская причина бороться. Подумайте, поговорите с психотерапевтом, который заходил к нему несколько раз… не могу сказать, что их беседы прошли успешно, но какую-то информацию Ефим Осипович о больном собрал и может подсказать вам линию поведения. Неплохо бы пообщаться вместе… я вижу, вы хорошо влияете на больного, и, возможно, в вашем присутствии он более охотно будет говорить с доктором Берковичем.

Я хорошо влияю на больного?! Смешно. Он еле меня выносит, и наши разговоры вечно превращаются в боевые действия на грани местного апокалипсиса. О каком влиянии вообще идет речь? Разве что он сделает в точности наоборот. Конечно, я надеялась, что после операции Вадиму дадут больше шансов на выздоровление, больше шансов на то, что он сможет ходить. Этот вопрос сжирал меня с того самого момента, как я вошла к ней в кабинет.

– Вы серьезно? У него перелом позвоночника. Да, не задет спиной мозг, но есть сильный ушиб, его нога была раздроблена в нескольких местах, и вместо костей поставлены имплантаты, которые неизвестно как себя поведут в ближайшее время. Он должен для начала начать садиться, шевелить пальцами ног, двигать ими, да просто чувствовать их, а вы хотите, чтоб он бегал? Тут неизвестно – восстановятся ли все функции организма, сможет ли он быть полноценным мужчиной в конце концов. Вы с ним в каких отношениях?

Пристально на меня посмотрела, и вся краска прилила к моим щекам. От неожиданности я даже щеку прикусила.

– Не в таких! – вырвалось само, и я покраснела еще сильнее.

– В каких – не таких?

– Ну вы говорили о мужских функциях, потом спросили об отношениях и…

– Угу, на воре и шапка горит. Я просто спросила… Но раз шапка уже сгорела, то скажу вам откровенно – возможно, с этим у него проблем не возникнет, как у многих спинальников. Пока что рано судить, но скорее всего, вам повезло, и с эрекцией у него будет все в порядке, конечно, не завтра же. Могут быть некоторые отклонения в виде быстрого семяизвержения или наоборот….

– Евгения Семеновна!

– Что? Что за смущения? Я врач. Тут нечего смущаться, и вопросы о его детородных функциях более чем серьезные. Тем более учитывая, как вы к нему относитесь.

Господи, неужели так видно, как я к нему отношусь? Я же просто ухаживаю. Я же не лезу, не висну на нём. Да мы почти не разговариваем… Что за бред всем лезет в голову, у меня что – на лбу все написано? В каком месте я веду себя по-идиотски, что всем это видно?

– Я отношусь к нему нормально. Я старше намного и…

– И что? Ну старше. Тоже мне препятствие. Видела я, как вы относитесь. Всю ночь сидела губы лимоном промакивала, пот вытирала, по волосам гладила и пальцы целовала, вскакивала от каждого его стона. Мы все видим, Оля. Работа у нас такая. Значит так, схему я вам дала. Выполняйте. Чем быстрее начнет двигаться, тем быстрее домой отправим. Долго держать незачем.

Я вышла от нее, чуть пошатываясь от усталости. Почти сутки без сна и голова кругом идет. Я немного дремала в кресле, но это, конечно же, не то. Хочется полноценного сна. Но кого я с ним оставлю? Таську? Она обещала приехать в десять и не приехала, а у меня села зарядка в сотовом. К моей дикой радости возле реанимации меня ждала Ленка с целлофановым пакетом и зарядкой. Мы крепко обнялись.

– Ну что? Нянькой заделалась?