Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

Внезапно кто-то быстро и резко постучал в дверь. От этого я вздрогнула и, растерянно моргая, отстранилась от Винченсо.

— Сеньор Медичи. Появилась новая информация, — послышался приглушенный голос.

Винченсо медленно обернулся к двери. Он выглядел так, словно вот-вот к чертям вырвет ее и убьет того кто прервал нас. Даже мне стало как-то не по себе.

- Исчезни, Гарсини, — короткая фраза, но сколько же тихой, опасной ярости в ней было. Мужчина тоже это почувствовал и несколько секунд молчал, но потом все же очень осторожно и даже как-то боязливо сказал:

— Но… сеньор Медичи. Это важно… Иначе я бы вас не тревожил. Он нам все рассказал…

Некоторое время Винченсо молча смотрел на дверь, словно желал испепелить ее взглядом. Сдвинул брови на переносице и сложил губы в одну тонкую линию, а потом громко выругался и спрятал член в штаны. Будучи напряженным от злости и возбуждения, он кинул мне мою одежду и сказал одеваться.

— Мне можно увидеться с мамой? — спросила, застегивая на себе лифчик.

— Да.

Уже вскоре я сидела в машине Мистера Порно и с его телефона звонила маме, чтобы договориться о встрече. Радовалась тому, что нам удастся увидеться и старалась не обращать внимания на то, что у меня все еще подрагивали ладони и сердце прерывисто стучало. Вот только, не могла испепелить в себе бури самобичевания. Черт, что на меня только что нашло?

***

С мамой я встретилась вечером. Заранее хорошо оделась, привела себя в порядок и скрыла все синяки. То есть, приготовилась всем своим видом показывать, что со мной все отлично. Вот только, мама этому спектаклю не поверила. Она раз за разом спрашивала, что происходило у меня в жизни и с подозрением интересовалась, почему я не привела своего парня, чтобы познакомить его с ней. В итоге, мама потребовала, чтобы я этого парня бросила и вместе с ней вернулась в Дзоньо.

Мне хотелось уехать из Милана, но я не могла этого сделать. Мистер Порно и другие охранники наблюдали за нашей встречей. Я знала, что мне не дадут выйти даже за пределы пиццерии в которой мы сидели, а если мама узнает, в какой ситуации я находилась, будет сильно волноваться. Поэтому я врала ей — говорила, что не хочу уезжать из Милана и утверждала, что тут мне хорошо.

В итоге, мы с мамой поругались. Она нервничала, беспокоилась и злилась. На повышенных тонах говорила о том, что я неблагодарная дочь, ведь заставила ее волноваться. Бросила маму и уехала в другой город ради какого-то парня. В основном, я молчала. Просто не знала, что сказать.

— Раз я тебе настолько безразлична… — мама не договорила. По ее щекам полились слезы и слова утонули во всхлипе. А у меня сердце от этого разорвалось на части.

В следующее мгновение она встала со стула и быстрым шагом пошла к двери. Я тут же попыталась ее догнать, но людей около касс было слишком много и среди них я потеряла маму, а когда выбежала на улицу, надеясь увидеть ее хотя бы там, мне преградил путь один из охранников.

— Где моя мама? Вы же ее видели? Куда она пошла? — лихорадочно забрасывала мужчину вопросами и осматривалась по сторонам. Хотела пробежаться дальше по улице, но охранник меня остановил. Не дал возможности догнать маму и уже вскоре насильно усадил в машину.

Немец дал мне свой телефон и я опять попыталась ей позвонить, но на этот раз мама сбрасывала вызовы. На душе было так паршиво и горько, что выть хотелось. И глаза неприятно пощипывало. Больше всего на свете мне хотелось оказаться с мамой в Дзоньо. Она единственный дорогой человек, который у меня остался и от того, что я не могла оказаться рядом, этим заставляя ее нервничать и плакать, начинала ненавидеть Медичи еще сильнее. Тот трепет, который я сегодня ощутила в его руках, окончательно исчез из моего тела. Нет, у меня не возникло желания начать сопротивляться ему. Наоборот, пусть делает со мной, что хочет, только побыстрее отпустить. Больше не было сил находиться рядом с этим подонком.

***

Когда меня вернули в дом Медичи, в коридоре я столкнулась с Батистой. Как я поняла, он уже собирался уходить и на меня даже не посмотрел, но, когда мы поровнялись, я преградила парню путь и спросила:

— Почему ты не зашел ко мне? Я хотела с тобой поговорить.

— Уйди с дороги, Гвидиче, — сухо сказал парень.

— Злишся на меня за то, что я не смогла скрыть свое настоящее имя от Медичи?

— Я считаю, что у тебя нулевой уровень интеллекта, но, нет, Гвидиче, я на тебя не злюсь, — Батиста смотрел на меня так же, как и обычно. То есть, вообще без какого-либо интереса. — А теперь, будь добра, уйди.

— Не уйду. Хочу поговорить с тобой.

— Винченсо запретил мне подходить к тебе. Не то, что разговаривать, — взгляд парня стал тяжелее и мрачнее. — Ранее я соврал ему, чтобы помочь тебе. Считай, что я предал брата, а, значит, предал самого себя. Гвидиче, я знал на, что шел, но когда меня через сутки, еще до того, как я успел поговорить с отцом, вернули обратно в Милан и я узнал, что ты, елементарно не смогла сделать того, что я говорил, понял, что ты этого не стоишь.

Батиста отодвинул меня с дороги и пошел дальше по коридору, но я тут же последовала за ним.