Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

Я стиснула зубы и зашипела. Много знала о правилах его клана и прекрасно понимала, что Медичи просто не может жениться на мне. Его за такое убьют. Он же не больной на голову, чтобы желать свадьбы, которая будет стоить ему жизни. Значит, это шутка. К чему она?

Почему-то эта ситуация стала меня раздражать. Наверное, потому, что только что я его действительно хотела, а теперь Медичи нес какую-то чушь, которая просто не могла быть правдой. Больше была похожа на издевку.

— Отпусти, — мягко попросила, желая не разжигать ссору, но, в противовес этому, руками сильно уперлась в его торс, желая отстраниться.

— Не отпущу, — еще сильнее прижал меня к себе. — Я все еще жду ответа. Ты выйдешь за меня?

— Нет, не выйду! Отпусти меня. Слышишь? Убери руки!

Глава 20 Будешь

Меня невыносимо сильно злило то, что против Винченсо я казалась настолько слабой. Беззащитной. Сейчас изо всех сил пыталась слезть с него, но Медичи будто бы вовсе не замечал сопротивления. Оно для него было незначительным. Мало ощутимым. Одной рукой Винченсо прижал меня к себе с такой силой, что спина заныла. Вторую ладонь он вплел в мои волосы. Больно дернул за них, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Ты сказала мне «нет»? — от тона парня мне стало как-то жутковато. Слишком резко и сильно он вышел из себя. Стал злым.

— А ты ожидал чего-то другого? — я прекратила ерзать на нем. Поняла, что слезть смогу только если Винченсо сам отпустит. Да и при каждом моем движении еще сильнее ощущала его член в себе. Уже теперь хотелось избавиться от этого сильного чувства распирания и чрезмерной наполненности. Желала разорвать эту интимную связь. Но, опять-таки, Медичи не давал слезть со своего члена.

— Я не приемлю отказов, — немного сильнее сжал волосы, а мне взвыть захотелось. Это уже было больно.

Вот после этих слов я могла взорваться и наговорить ему множество грубых слов. Не приемлет отказа? А мне что с этого? Я готова отказывать Медичи хоть всю жизнь. И пусть злится сколько угодно.

Я уже разомкнула губы, готовясь выпалить первую едкую фразу, но вовремя сдержала себя. Вспомнила, что мне полагалось быть послушной девочкой и так просто рушить собственную игру не было смысла. Давай, Ромола, держись. Ты сможешь.

— О какой женитьбе ты говоришь? — я попыталась смягчить голос. Ничерта не получилось. Я даже руки от его торса не убрала. Но, зато, так явно больше не вырывалась. Затаилась. Хоть все еще чувствовала в груди саднящее негодование. — Мы только сегодня начали наши отношения. Да и мне лишь восемнадцать.

— Мне плевать на это. Все равно у тебя кроме меня больше никого не будет.

Винченсо набросился своими губами на мои. Показывая, что властен надо мной, атаковал мой рот жестким, грубым поцелуем из-за которого губы мгновенно начало жечь и дыхание сбилось, становясь таким же неровным, как и биение сердца. Молниеносно дикие мурашки побежали по телу неистовыми волнами и остро покалывая кожу, начали собираться внизу живота. Из-за этого все тело заныло и стало невыносимо душно. Очень сильно захотелось поерзать. Сильнее ощутить мощь члена Винченсо в себе, который сейчас буквально жег меня изнутри.

Ну и какого это происходило? Внутренне я продолжала сердиться, но вместе с этим, моя защита постепенно начинала давать трещину. Медленно. Очень постепенно мое упрямство, оказавшись слишком слабым перед буйным напором Винченсо, отступало. Все же Медичи целовал так, что душу выворачивало наизнанку и поджигало несколькими тысячами огней.

Мне стало страшно. Пугало то, насколько безвольной я становилась в его руках. Будто теряла себя. Вроде только что злилась, а теперь опять пылала от первых, тягучих волн возбуждения. При этом, в Винченсо не было никакой мягкости или бережности. Сплошное безумие и тонна сумасшествия. Поджигал собой и сжирал заживо чувства, душу, тело. Был грубым, а мне нравилось. Стонать хотелось от ощущения его мощи и силы. От того, как держал в руках и с каким звериным упоением целовал.

Боже, я ненормальная…

— Винченсо, прекрати, — хотела предать своему голосу твердость, но, произнося эти слова, сорвалась на стон. Медичи спустился грубыми, немного болезненными поцелуями на шею и своими губами опалил кожу.

Руки подрагивали. Так сильно хотелось ими обвить шею Медичи, но вместо этого, я вновь начала его отталкивать. Та часть сознания, которая еще осталась со мной, а не растворилась в этом помешательстве, боялась того, что со мной делал Винченсо. Вовсю просила усилить сопротивление и остановить все это. И я подчинялась ему. Хотела сохранить себя и здравый разум, поэтому, когда Медичи вновь набросился на мои губы, я начала отворачиваться, желая разорвать поцелуй. Он сжал ладонью мою шею, и прохрипел:

— Как же меня бесит твое сопротивление.

Рукой залез под мое платье. Смял бедро и шлепнул по попе с такой силой, что я была уверена — на коже появилось воспаленное покраснение.

— Отпусти, подонок, — уже не выдержала. Зло и отчаянно зашипела. Несколько раз кулачком ударила по его торсу и попыталась привстать на коленях. — Черт, отпусти. Я не хочу…