Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

Я разделась, после чего включила душ и встала под ледяные струи воды. Не хотела этого, но, словно самая последняя мазохистка вспоминала о том, что только что происходило между мной и Винченсо. Сердце кольнуло и выть захотелось. Та бешенная буря эмоций, наслаждение, бесконечные поцелуи и… его грязные, обидные для меня слова. Почему сейчас от них было настолько больно? Прямо нестерпимо. Ужасно. Он же и раньше говорил мне издевки, но тогда я так сильно не реагировала на них.

Я почувствовала, как из меня начала вытекать сперма Винченсо, из-за чего прикусила губу и лбом уперлась о холодную плитку. Ненавидела то, как ко мне относился Медичи. Трахая меня, он не подумал о том, чтобы использовать презерватив. Кончал в меня и даже не позаботился дать мне таблетки. Вообще не заботился о том, что я могла забеременеть. Наверное, его это мало волновало. Вот такое легкомысленное отношение к девушке. А я жутко боялась того, что могла забеременеть. Еще никогда в жизни так сильно не ждала месячных, которые должны были наступить уже через пару дней.

Искупавшись, переоделась и легла на кровать. Все думала, о чем Винченсо мог разговаривать со своим отцом и, если честно, даже ждала его возвращения. Совершенно не боялась того, что Медичи мог сделать со мной. Не пугал жесткий секс и наказания Медичи. Наоборот, мне самой хотелось наброситься на него. Без какого-либо интимного подтекста повалить на кровать, взобраться сверху и дать сильную пощечину. А, лучше, сразу несколько. Не сдерживаясь прокричать о всем, что гложило и мучило. Опустошить себя словами.

Да, я не боялась жесткого секса. Меня уже не пугала боль. Но у меня вызывали страх те чувства, которые начинали появляться из-за этой близости.

Мне казалось, что Винченсо уже скоро придет, но его все не было. Прошел вечер, а потом ночь. Наступило утро.

Я не спала, поэтому сразу услышала, как открылась дверь. Сразу подумала, что пришел Медичи, но, нет, это был Мистер Порно.

— Синьорина Гвидиче, собирайте вещи. Вы можете идти, — сказал немец.

— Куда? — непонимающе переспросила, несколько раз моргнув. Села на кровати и потерла лицо ладонями.

— Куда хотите. Сеньор Медичи сказал передать вам, что вы свободны, поэтому можете уходить.

— Это сказал Винченсо? — решила уточнить, ведь сейчас в доме было два сеньора Медичи.

То, что говорил немец, было для меня полной неожиданностью. Я так долго ждала свободы, что сейчас просто не могла поверить в то, что мне ее наконец-то давали. Это казалось шуткой моего воображения.

— Да, — Виланд кивнул. — Вас тут больше никто не держит.

Мужчина покинул комнату, но дверь оставил открытой, будто этим намекал, что я могла уходить. А я растерялась. Встала с кровати, прошлась с одного конца спальни в другую и посмотрела на свои вещи. Действительно не верила в то, что мне разрешалось уйти. Слишком внезапно.

Мне хотелось с радостной улыбкой побежать к выходу, но внутренняя настороженность не позволяла делать опрометчивых поступков. Поэтому я осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. Там никого не было. За мной больше никто не присматривал.

Так же тихонько вышла из комнаты. Сделала несколько шагов и заглянула в сторону лестницы. Хотела посмотреть, что вообще происходило на первом этаже, но, внезапно, услышала приближающиеся голоса. Не успела вообще никак отреагировать, прежде чем из-за угла вышло несколько человек. Обернулась к ним и увидела Винченсо, его отца и еще парочку мужчин. Если не ошибаюсь, эти незнакомцы вчера были в сопровождении дона Медичи.

Я замерла. Притаилась словно загнанный кролик, а Винченсо лишь окинул меня безразличным взглядом и сухо спросил:

— Ты еще тут? Поторопись и уходи.

— Я действительно могу идти? — спросила с надеждой, которую вообще ничто не могло скрыть. Да, я ждала Винченсо этой ночью. От безысходности хотела ему все высказать и просто сорваться на нем. Ничего не боясь, выплеснуть эмоции. Но, конечно, больше хотела бы уйти отсюда. Подальше от человека, который причинил мне столько боли и теперь лишал внутреннего покоя. Вдали от него мне, однозначно, станет легче.

Винченсо подошел ко мне и, держа ладони в карманах брюк, сказал:

— Да, Гвидиче ты можешь валить на все четыре стороны. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Напрягаешь своим присутствием, — слова были сказаны спокойно и предназначались только мне, но я была уверена в том, что их услышали мужчины, остановившиеся неподалеку от нас.

— Напрягаю? — спросила, через силу улыбнувшись. Не хотела показывать того, что слова Медичи стали тем самым ножом, который вонзился в сердце и, несколько раз провернувшись в нем, причинил нестерпимую боль. Нет, сами по себе, они особо ничего не значили. Мы говорили друг другу слова и похуже. Просто… я в очередной раз убедилась в том, что для Винченсо ничего не значила. И то его предложение стать его женой — издевка. Очередная издевка и жестокая игра с девушкой, над душой и телом он и без этого надругался.

— Да, напрягаешь. С тобой даже спать больше неинтересно, — сказал он все так же холодно. — У меня больше нет на тебя ни времени, ни желания.