Подорожник

Дальше были репетиционные комнаты, раздевалки, костюмерные. В декораторских цехах есть макет «Богемы», которую в свое время ставил Дзефирелли. В раздевалках – вешалки из «Веселой вдовы», которые не успели убрать со вчера. Рабочие сновали туда-сюда, что-то строили, раскрашивали, кто-то распевался. Всю дорогу Хиллари приводила какие-то данные: размер сцены, сколько грузовиков нужно, чтобы привезти один сет со склада. Сколько складов находится в Нью-Йорке. Размеры женских костюмов, которые шьют для солисток.

Травила какие-то байки про артистов. Например, историю про то, как певицу Леонтин Прайс на первом же представлении «Антония и Клеопатры» замуровали в египетскую пирамиду и не смогли потом открыть. Ей три часа пришлось петь оттуда.

Или про то, как во время выступления Рене Флеминг за кулисами начала выть собака по имени Паша, так они и пели дуэтом.

Ну то есть много чего могла узнать я во время такого тура. Могла бы. Но не узнала, потому была очень занята и практически ничего не слушала. Занята я была, конечно, тем, что выкручивала гвоздь из декорации к «Иоланте», спрятавшись за толпу посетителей.

За этим занятием меня застал Эндрю. В глазах его читались разные сложные эмоции. Во-первых, конечно, уверенность в том, что когда он начнет учить русский язык, то первыми словами будут слова Маргариты Палны из «Покровских ворот»: «Алавидзе, от тебя один дискомфорт».

Я извиняющимся тоном попыталась оправдаться:

– Так делал Паваротти…

Он посмотрел на меня с заботливым участием, прикидывая, как бы изобразить монолог Саввы Игнатьича: «На всех языках, как птица, поет, но по этой же самой причине нет равновесия в голове».

– Ну то есть ты реально сейчас думаешь, что это хоть что-то объясняет?..

Любовь к кумирам, как и любовь вообще, достаточно сложно описать. Она порой принимает очень интересные и даже слегка психиатрические формы.

А вот с дружбой все гораздо проще.

Мы вместе довыкручивали гвоздь, нас никто не заметил. Забегая вперед, скажу, что в этой декорации потом спели пять спектаклей Анна Нетребко и польский тенор Петр Бечала; на них не обрушился потолок, они не ушли под землю, стены выстояли, все закончилось благополучно, то есть, делаю вывод я, если мы и нанесли какой-то ущерб театру, то хотя бы обошлось без человеческих жертв. А гвоздь я до сих пор храню как самую дорогую реликвию.

Через несколько дней ко мне в гости опять пришел Эндрю. Он положил мне руку на плечо, сделал очень серьезное лицо и сказал:

– Идем на дело. Можешь на меня положиться, я тебя не оставлю.

– Какое дело?

– Я купил нам билеты в театр на мюзикл «Кабаре» с Аланом Каммингом. Так что…

Он торжественно протянул мне хром-ванадиевые клещи-гвоздодер.

Элегантнейшая, надо сказать, вещица.

Нью-Йорк

– Я еду к тебе в Канаду снимать зиму, я хочу, чтобы ты была моей моделью.

Мне позвонила Наташка из Калифорнии. Она наконец-то написала книгу про стиль, и ей понадобились хорошие фотографии для иллюстрации главы про верхнюю одежду.

С Наташкой мы познакомились десять лет назад. Тогда она писала в блог рассказы про свое альтер эго Ляську, проводила дни и ночи на танцполе, гоняла по Калифорнии на своем голубом кабриолете и участвовала в ретро-фотосессиях. Один раз она жутко напилась и написала рассказ про то, зачем нужно покупать себе трусы, которые годятся только восьмидесятилетним бабушкам. Бабушкины трусы – это легенда, это в разы смешнее, чем даже Ляська в клубе для престарелых свингеров. До сих пор не могу забыть.

Мы любим путешествовать вместе, с нами постоянно что-то случается. Один раз мы пили водку со льдом ночью на Бродвее в компании мультипликаторов-интеллектуалов и скрипача Ювала Вальдмана. Обсуждали при этом Лени Рифеншталь, концерты Сибелиуса и ижевский майонез-провансаль. Не спрашивайте.

Но я отвлеклась. Потом она стала писать куда как рафинированнее и наконец пришла к занятию, в котором легко смогла применить свой вкус, рентгеновский глаз, интеллект и умение легко, красиво, смешно, непафосно и небанально писать. Она стала имидж-консультантом.

Когда-то она изобрела свое определение, что такое стильная женщина.

«По-настоящему стильная женщина познается не на красной дорожке, а в приемной травмпункта. Выглядеть хорошо на церемонии „Оскар“ легко, потому что это как минимум полгода подготовки. А если она в экстремальной обстановке, на бегу не глядя, вытащила две вещи из шкафа, нацепила на себя, и они идеально подошли друг другу, тебе и ситуации – вот тогда это по-настоящему стильная женщина».

И вот она написала книгу.

– Мне нужен снег, причем снег в городе. Где я его найду в Калифорнии?

Вместе мы поняли, что самый лучший зимний урбанистический пейзаж нужно искать в Нью-Йорке, поэтому опять приехали в Гарлем. Наташка привезла с собой несколько вагонов разного барахла. Каждое утро, бредя на кухню, мы спотыкались о шляпные коробки, чемодан перчаток, горы разноцветных сапог. Все столы были завалены меховыми воротниками, ремнями, аксессуарами, сумками. А еще она привезла чемодан, в котором были одни правые туфли.

– А почему здесь только правые?

– Ну зачем нам обе-то?