Подождать до рассвета

Село?.. Село называлось Травкино. Вера после смерти бабушки бывала здесь совсем редко. Она не любила мириться с тяготами деревенской жизни и с соседями по дому тоже не была в большой дружбе. В квартире напротив жил Иван, скотник с сельской фермы. Он пил, регулярно ломился в Верину дверь и обворовывал «на закусь» ее огородик.

Внизу под Травниковой жила доярка Светка с тремя разновозрастными малышами от разных отцов. Светка тоже пила, орала на детей и, вставая в половине пятого утра на дойку, нещадно брякала какими-то не то ведрами, не то кастрюлями.

В последней квартире обитала старуха Шура Афутина, немощная, но злющая бабка, «язва», как называла ее Верина бабушка. В общем, дом был довольно густо населен, половина же других домов в селе стояли пустыми. Дачники ехали в Травкино неохотно. Железной дороги поблизости не было, добираться приходилось тряским автобусиком, который ходил из районного центра редко, а то и вовсе ломался. В распутицу дорога и превращалась в непролазное болото. И тогда даже в сельский магазин продукты возили не во всякий день и далеко в объезд через соседнее село.

Вера последним усилием доволокла свою сумку до второго этажа по крутой скрипучей лестнице. Старый, давно потрескавшийся дерматин с двери оказался срезан и содран, там, где он был, теперь клочьями висел только порыжелый ватин.

— Козел! — выругалась Травникова и злобно пнула по двери соседа. Никто не отозвался, видимо, Иван был на ферме. Скорее всего, услышит его Вера теперь только вечером, когда он будет выть пьяные песни и гонять воображаемых, а может, и настоящих крыс.

Она протянула вверх руку и пошарила за притолокой над дверью. Ржавый здоровенный ключ был на месте. В давно не смазанном замке он повернулся с трудом.

В квартире пахло прелью и особым духом нежилых деревенских домов. Ходики на стене давно стояли. Тусклое зеркало еще больше, чем раньше, помутнело, резная рама стала совсем серой от пыли. Сколько времени понадобится, чтобы привести это запустение в божеский вид?

Хотя зачем? Вера сама удивилась этой мысли. Не все ли ей равно, чисто или грязно в этой квартире? Она ведь не ждет никаких гостей. И зачем топить печку, если она не собирается ничего готовить и ничего не хочет есть? Она даже и не помнит точно, как эту самую печку топить, даже в юшке, или нет, во вьюшке, у нее с прошлого приезда спрятана бумажка, на которой написано, как это делать. Травникова спрятала памятку туда, потому что вездесущие мыши отчего-то очень любят жрать бумагу. Вот она и положила бумажку, коробок спичек и немного денег в юшку… Нет, во вьюшку! А юшка — это бульон для ухи.

Вера притворила дверь и взгромоздила сумку на деревянную лавку у печки. А потом пошла в комнату и улеглась на покрытую пылью постель прямо поверх покрывала и вышитых накидушек. За зелеными выцветшими обоями в бревенчатых стенах шуршали мыши. Ослепший глаз болел тупой, но терпимой болью. Из него, так же, как и из здорового глаза, катились слезы. Вскоре Веру сморил тяжелый сон.

Ей снилось, что Маша Рокотова душит ее горячей подушкой. Вера все отталкивала подушку и Машкины руки и, наконец, проснулась. Она еще раз порадовалась, что сумела все-таки заснуть, и сон был не таким уж и страшным. В окно било закатное солнце, было жарко и нечем дышать. Вера, немного помучившись, встала и пошла открывать окно. Оконные створки со стуком распахнулись, и ветхая рама чуть было не вывалилась на улицу.

— Вона! Явилас-с-сь, — прошипела снизу старуха Афутина. Они обе: и старуха, и ее облезлая кошка — сидели на лавочке прямо под Вериным окном и таращили глаза кверху.

— Здрасьте, тетя Шура, — сказала из окна Вера.

— Почто приперлась? — резонно проскрипела старуха.

— Помирать приехала! — жестко ответила ей Травникова.

— Ну-ну, давай-ко, — хмыкнула бабка.

Внизу хлопнула дверь, и оземь брякнуло не то ведро, не то кастрюля.

— Тетка Шура! — истошно заверещала Светка, будто хотела, чтоб ее услышала не только старуха, но и все село. — С ума что ль съехала? С собой балакаешь аль с кошонкой?

— Верка Травниковых приехала, — проскрипела старуха и ткнула палкой в сторону Вериного окна. Конец палки был обмотан синей изолентой.

В поле зрения появилась толстая Светка в драном халате.

— О! Веруха! Здорово, давно не видались! Не нальешь ли за встречу?

— Не пью я, Света, — спокойно сказала Вера и почему-то улыбнулась.

— Вот гадюка, — просто и весело ответила ей доярка. — Я ж тебе пить-то не велю, ты мне налей, а сама и не пей на здоровье!

— На здоровье… — передразнила бабка Шура. — Она, вишь ли, помирать приехала.

— Да ну! — всплеснула руками Светка. — Чего бы ей помирать-то? Здоровущая, как мои коровы.

— Больная она. Вишь, на голову больная, потому что дура.