Подозревается в убийстве

Никто из них не подумал о том, что стульев только три.

- Речь пойдет о Сигбрит Морд, - сказал Мартин Бек.

- Ясно.

- Вы... ты ведь её знаешь?

- Конечно. Она живет в двухстах шагах отсюда, через дорогу.

- Она исчезла.

- Я слышал об этом.

- Последний раз её видели около часа дня, семнадцатого, прошлого месяца. В среду, значит.

- Ну да, мне точно так и говорили.

- Она заходила на почту в Андерслёве. Оттуда должна была ехать на автобусе до здешней развилки.

- И это я тоже слышал.

- Свидетели утверждают, что вы с ней разговаривали на почте.

- Правильно, разговаривал.

- И о чем же вы говорили?

- Она хотела купить яиц, спросила, будет ли что-нибудь в пятницу.

- Так.

- Я сказал, что найдется десяток.

- Ну!

- Её это устраивало. Сказала, что десятка хватит.

- А еще что она сказала?

- Спасибо сказала. Или что-то в этом роде. Точно не помню.

- Сигбрит Морд в тот день была без машины.

- Да, мне об этом тоже говорили.

- Вот я и хочу спросить: ты знал, что она без машины? Знал, когда вы встретились на почте?

Фольке Бенгтссон долго молчал, наконец ответил:

- Знал.

- Откуда тебе это было известно?

- Так ведь соседи, хочешь не хочешь - такие вещи примечаешь.

- А ты приехал и Андерслёв ни своем грузовике?

- Ну да, он на плошали стоял.

Рад вытащил из кармана пиджака старые карманные часы и щелкнул крышкой.

- Как раз в это время Сигбрид Морд должна была стоять на автобусной остановке, - заметил он, - Если только её не подобрала попутная машина.

Фольке Бенгтссон посмотрел на свои ручные часы.

- Точно. Все правильно, И мне так говорили.

- И в газетах так написано, - вставил Мартин Бек.

- Я не читаю газет и журналов, - ответил Фольке Бенгтссон.

- Даже развлекательных, вроде "Лектюр"? Даже спортивных?

- "Лектюр" стал не тот, что прежде, одни пошлости. Спортивных журналов совсем не осталось. И вообще еженедельники слишком дорого стоят.

- Раз уж вы встретились на почте и у нее не было машины, почему бы не подвезти её на своем грузовике? Вам ведь было по пути?

Его вопрос опять заставил Бенгтссона задуматься.

- Верно, - произнес он наконец. - Кажется, почему бы не подвезти? Но это только кажется.

- Она просила подвезти её? На сей раз Бенгтссон так долго медлил с ответом, что Мартин Бек счел нужным повторить вопрос.

- Сигбрит Морд спрашивала вас, не подвезете ли вы её на грузовике?

- Честное слово, не припомню.

- Но допускаете такую возможность.

- Не знаю. Это все, что я могу сказать.

Мартин Бек посмотрел на Рада. Тот поднял брови и пожал плечами.

- Может быть, дело было наоборот? Вы сами вызвались подвезти её?

- Ни в коем случае, - немедленно ответил Бенгтссон.

Голос его звучал уверенно.

- Значит, на этот счет у вас нет никаких сомнений?

- Никаких. Я никогда никого не подвожу. Если кто и едет со мной, так это только в связи с моей работой. Да и это бывает очень редко.

- Вы говорите правду?

- Конечно.

- Значит, исключено?

- Абсолютно. Совершенно немыслимо.

- Почему же так - даже немыслимо.

- Видно, такая у меня натура.

Да, натура у Фольке Бенгтссона замысловатая. Есть о чем поразмыслить.

- Это как понимать? - сказал Мартин Бек.

- А так, что я привык по распорядку жить. Любой из моих клиентов может подтвердить, что я не люблю опаздывать. Если меня что-нибудь и задержит, потом спешу нагнать.

Мартин Бек поглядел на Рада, который изобразил на лице гримасу. Её следовало понимать: мол, приверженность Бенгтссона к пунктуальности не подлежит сомнению.

- Меня выводит из себя все, что нарушает обычное течение моей жизни. Кстати, и наша беседа выбивает меня из колеи. Не то, чтобы меня лично, но из-за нее у меня куча дел останется невыполненной.

- Понятно.

- И могу повторить, что я никого не подвожу. Тем более женщин.

Кольберг поднял голову.

- Почему?

- Что "почему"?

- Почему ты сказал: "Тем более женщин"?

Лицо Бенгтссона изменилось, посуровело. И взгляд его был уже не безразличным. Но что он выражал? Ненависть? Отвращение? Страсть? Осуждение?

Возможно, безумие.

- Отвечай, - сказал Кольберг.

- У меня было много неприятностей из-за женщин.

Это нам известно. Но ведь больше половины человечества составляют женщины, от этого никуда не денешься.

- Женщина женщине рознь, - возразил Бенгтссон. - Мне почти одни скверные попадались.

- Скверные?

- Вот именно. Скверные люди. Недостойные представительницы своего пола.

Кольберг безнадежно уставился на окно. Псих, да и только. Но что это доказывает? Вот на груше в двадцати шагах от дома повис, словно обезьяна, фотограф из газеты - можно считать его нормальным? Наверно, можно.

Кольберг глубоко вздохнул и обмяк.

Мартин Бек с присущей ему методичностью продолжал:

- Оставим пока эту тему.

- Оставим, - согласился Фольке Бенгтссон.

- Не будем заниматься общими рассуждениями, обратимся к фактам. Вы вышли из почты всего через несколько минут после нее, так? Что было дальше?

- Я сел в машину и поехал домой.

- Прямо сюда?

- Прямо сюда.

- Теперь следующий вопрос.

- Слушаю.

Мартин Бек был недоволен собой. Почему он никак не может заставить себя говорить "ты"? Кольберг смог, и у Рада это звучало вполне естественно.