Подполковник никому не напишет (СИ)

Оксана молча шагнула за калитку. Здоровый цепной пес в глубине двора, гремя цепью, мгновенно рванулся с громким рыком из грубо сколоченной будки. Оксана вздрогнула, но пошла дальше к дому. Бозя была тут "на разведке" и прихватистым глазом бывалой суходольской наводчицы определила, что цепь у волкодава короткая, и до дорожки, а тем более до крыльца он не достанет. Следом за Оксаной во двор к Анохину бегло, тенями скользнули Джиран и Приймак. Низко пригибаясь, так что их нельзя было заметить из дома, они приблизились к невысокому крылечку. Пёс захлебнулся лаем от собственного бессилия - ему не хватало каких-нибудь двадцать сантиметров, чтобы вцепиться в полу длинного пальто Приймака, который всё сильнее прижимался к низкому заборчику у крылечка с опасением косясь в сторону больших собачьих клыков. А пустобрёх рыча и лая жёсткой шеей рвал добротную цепь стервенея от наглости чужаков. В доме счетовода сквозь щели в ставнях сразу затеплился огонёк керосиновой лампы - Анохин проснулся или не спал, не смотря на такое позднее время. Оксана поднялась на низкое крыльцо, отряхнула с ботинок мокрые пласты снега. Рядом, по обе стороны двери затаились Джиран и Приймак.

-- А если он не один? - едва слышно прошептала Оксана Джирану, прижавшемуся рядом к чёрной бревенчатой стене.

-- Стучи, - выдавил из себя сквозь зубы татарин, - отступать уже было некуда.

Собравшись с духом, она постучала в крепкую дверь, больно ударив по холодному дереву костяшками пальцев. Пёс за её спиной продолжал лаять, неистово гремя цепью.

-- Та быстрее, видирветься ж, - зашептал Приймак, баюкающий в грязной ладони рукоять кинжала.

Оксана постучала ещё раз.

-- Ну, кого там черти принесли, - раздался из-за двери знакомый голос, и Оксана даже зажмурилась от ужаса. Но её голос даже не дрогнул - она заговорила спокойно и уверенно.

-- Иван Дмитриевич, это я, - как ни в чём не бывало, сказала Оксана, словно и не стоял рядом Приймак с кинжалом в напряжённой руке. - Оксана это с пилорамы.

Она говорила торопливо, боясь, что Анохин не откроет ей дверь. А может так бы оно и было к лучшему - вряд ли потом Джиран или Приймак смогли бы упрекнуть её в чём-нибудь. Она стояла и ждала, втайне проклиная себя, что согласилась на этот немудреный гоп-стоп, обычный для Джирана или Бози. Но ей очень были нужны деньги. Больше взять их было просто неоткуда.

-- Оксана? - Анохин с той стороны двери заскрипел засовами. Оксана поняла, что сейчас счетовод последний раз в жизни откроет двери своего дома. Она спиной чувствовала короткое уверенное напряжение Джирана и Приймака, которые замерли, затаившись возле двери, за которой Анохин продолжал возиться с засовами. Теперь всё было уже решено.

- Сейчас, Оксаночка, сейчас.

Джиран был прав - дверь у приискового счетовода была взаправду крепкой, и засовы были надёжными. Ни за что бы не вышибли эти двери, даже и с огромным Джираном, который без натуги, играючи, разрывал колоду карт. Но счетовод повёлся на нехитрый зехер и поспешил открыть дверь на знакомый голос. Оксана сделала шаг назад к ровно сложенным поленьям, к бешено рвущемуся с цепи псу, когда Анохин, наконец, справившись с засовами, открыл двери. Она сделала это совершенно инстинктивно и только потом поняла, что освободила место для рывка Джирану, неистовому в своей ярости.

Дверь, сухо скрипнув несмазанными петлями, постелила яркую полоску света на мокрое от снега крыльцо, и Приймак тотчас толкнул дверь вперёд, сбивая Анохина с ног. Следом в дверной проем, низко пригибаясь, нырнул татарин, на лету подхватив падающего счетовода и одним коротким, сильным ударом кулака в лицо, выбив из него сознание вместе с криком. Всё произошло почти мгновенно - и татарин, и бандеровец оказались доками в своём деле - Приймак, ловко протиснувшийся в двери толчком вбил кинжал по самую рукоять слева в грудь своей жертве. Анохин даже не вскрикнул.

Джиран потащил счетовода внутрь дома, а Оксана стояла у крыльца, растерянно слушая надсадный собачий лай, пока Бозя не втолкнула её внутрь дома. Споткнувшись, она наступила в россыпь кровавых клякс между скомканных постилок на некрашеном полу коридора. В полутёмных сенях как две дохлых рыбы белели босые пятки Анохина, всё ещё дёргавшегося в агонии. Приймак крякнул и неразборчиво выругавшись на своём тарабарском языке, вытащил из груди счетовода кинжал.

-- Сдох падло, - почему-то удивлённо сказал Джиран. Бозя прикрыла прочные, обитые грязным войлоком двери. Пёс во дворе перестал лаять. Татарин пнул сапогом счетовода.

-- Ты гля, на пидора, - он чистое одел. Как знал сука.

-- Справ то, - сморщась сказал Приймак. - Мы його як дытыну и у чистому у доску пустилы .